— Вы хорошо знаете Еланск?
— Город? Дореволюционный и времен гражданской войны знал, — ответил Пересветов. — Теперь он, наверное, изменился.
— Представление имеете, этого достаточно.
— Мы вас рекомендуем для выполнения срочного задания, — пояснил начальник политотдела. — Если сегодня ночью мы отойдем, а дело к этому клонится, вы останетесь в тылу врага и выполните поручение вот этого товарища.
— Я из разведотдела, — сказал седовласый. — Немецким языком владеете?
— Посредственно. Устно объясниться могу, газеты могу читать.
— Для специальной подготовки вас к работе в тылу противника времени у нас, к сожалению, не осталось, а послать, кроме вас, некого. Нужен политически развитой коммунист, понимающий дело с двух слов. Вы, кажется, в гражданской войне участвовали?
— Да. Полтора года, сперва на колчаковском фронте, потом на деникинском. Был комиссаром батальона.
— Отлично. Стало быть, легче ориентируетесь в обстановке. Когда вы в последний раз были в Еланске?
— Году в двадцать седьмом…
— Как вы думаете, многие могли бы вас опознать при случайной встрече?
— Я там учился до тысяча девятьсот пятнадцатого года, а с семнадцатого по двадцать второй редактировал газету. В футбол играл… Так что многие меня в лицо знали. Впрочем, я раньше усики носил, а теперь бреюсь. Ну и постарел немножко, сорок три года мне… В общем, конечно, узнать могут, если приглядятся.
— Без нужды на улицах в дневное время не показывайтесь. Мы вам дадим несколько явок с паролями. Необходимо установить, сохранились ли наши люди. Они должны связать вас с представителем подпольного обкома партии. Ему вы устно передадите наши инструкции. После этого тем или иным путем дадите нам знать о выполнении поручения и постарайтесь вернуться обратно через фронт с материалами, какие получите от представителя обкома. Сроком мы вас не связываем, неизвестно, как у вас сложатся обстоятельства.
В инструкциях, какие должен был устно передать Константин еланскому партийному подполью, наряду с общими указаниями о необходимости широкого развития партизанского движения, разведывательной, диверсионной и агитационной работы в фашистском тылу, особо подчеркивалась задача подрыва работы железнодорожного транспорта, питающего фронт противника резервами, военной техникой и боеприпасами.
По словам представителя разведотдела, в помощь партизанам через фронт будут забрасываться кавалерийские отряды и парашютные десанты. Обстановка всенародного подъема на борьбу с оккупантами создает возможность образования в тылу врага освобожденных районов с восстановлением в них советской власти. Задачу эту еланское партийное подполье должно поставить в порядок дня.
Важность полученных Пересветовым директив не нуждалась в пояснениях. Оставалось договориться о легенде, за кого ему себя выдавать в оккупации.
— Может быть, за сельского учителя из моей родной Варежки Пензенской области? — предложил он. — По крайней мере, не собьюсь, коли спросят, где жил, или в контрразведке моим прошлым станут интересоваться.
— Ну последнего я вам, товарищ Пересветов, ни в коем случае не пожелаю. А легенда что ж, пожалуй, подходящая. Пенза отсюда далеко. Паспорт мы вам заготовили на другую фамилию, конечно. Возраст ваш еще не призван, будем считать, что в армии вы не служили… Поезд, на котором вы ехали, скажем, к родственникам, разбомбило где-то под Вязьмой. Подробности додумайте не торопясь, чтобы ни в чем не попасть впросак. Просочиться во вражеский тыл сейчас вам большого труда не должно составить, это не то что установившийся фронт переходить. Необходимо эту ситуацию использовать.
— Километрах в тридцати отсюда, — заметил Пересветов, — местность мне знакома. Когда-то я ездил туда из Еланска к лесному озеру на утиную охоту.
— Так вы еще и охотник? Стало быть, с лесом, через который вам сегодня пробираться к Еланску, должны быть на «ты»…
Пересветову была вручена с необходимыми пояснениями карта местности, названы явки, пароли, даны советы, как вести себя в некоторых обстоятельствах. Спустя час та же дивизионная легковушка, на которой он приехал, помчала его обратно.
Ополченский стрелковый полк стоял, как упоминалось, во второй линии, на широком участке между двумя железнодорожными магистралями, вдоль которых в те дни противник стремительно вклинивался в нашу оборону. С утра, как только на западе загремела отдаленная канонада, полк был приведен в боевую готовность и поставлен «на колеса», чтобы немедленно двинуться, куда будет приказано. Перед расположением батальонов и рот выставлены были боевые заставы с пулеметами.