— Где?
— Вон в тех развалинах, — показал Бахно. — Музыку слышите?
— А я думал, что чудится. — удалялся Крыгин.
— Там у них один парень отчаянный. Баяном ребят подбадривает.
— Позови!
Через несколько минут к лейтенанту, пригнувшись подбежал рослый моряк, совсем еще молодой, лет восемнадцати. Обгорелая форма висела на нем клочьями. Упал рядом, доложил:
— Краснофлотец Филиппов по вашему приказанию…
Лицо, покрытое копотью, черное, как у шахтера, блестят зубы и белки глаз.
— Где тебя так разукрасило?
— Японцы поджарить хотели, товарищ лейтенант! Мы на втором этаже держались, а они первый подожгли. Дом деревянный, сухой. Едва вырвались!
— А баян не бросил?
— Я без него — как без души. — улыбнулся Филиппов, и лейтенант проникся симпатией к атому спокойному и, вероятно, веселому парню. Спросил:
— Сибиряк?
— Из Курганской области.
— А зовут как?
— Сашей.
— Александр, значит. Ну так держи, Александр, развалины до последней возможности. Пока приказ дам.
— Ясно! — посерьезнел краснофлотец. — Подвал у нас надежный. Пулемет бы еще!
— Нету пулемета. На всякий случай путь отхода наметь. Но только по команде. И чтобы без лихачества. На баяне потом поиграешь.
— Это делу не помеха, товарищ лейтенант. Ребята музыки требуют. А так вы не сомневайтесь. Я везучий. У маня старший брат всю войну па западе прошел — и нечего. И мы ночью из такого пекла выскочили…
— Ладно, везучий, давай к себе!
— Есть!
Проводив моряка взглядом, Крыгин добрался ползком до полуразбитого каменного дома. Встал возле окна. Отсюда видно было, как перебегают вдали согнутые фигурки. Японцы, укрываясь за постройками, сближались для атаки. Михаил еще раз окинул взглядом позицию и остался доволен. Очень удобное место. Пока его люди держат под огнем шоссе, японцам не пройти к берегу. Он поманежит тут самураев.
А наши тем временем закрепятся возле причалов.
Тревожило Крыгина только одно. Что с Николаем Ивановичем? Жив ли? Резиденция полковника Минодзумы близко, но разве туда прорвешься?! Продержаться бы, пока пойдет второй эшелон десанта…
Ах, черт! Японцы совсем рядом! Бегут из-за угла, выставив винтовки со штыками. Офицер крутит над головой сверкающим лезвием сабли:
— Банзай!
Ну, получи, гад! Крыгин бросил в окно гранату. Блеснуло пламя. Японский офицер медленно опустился на колени, со звоном ударились о камни мостовой самурайская сабля. Михаил вскинул автомат — и вдруг шатнулся от удара в грудь. Боли сперва не почувствовал, только тошноту. Скосил глаза: китель словно распорот ножом, тельняшка почернела от крови. Но дышать ничего, можно. Кажется, пуля прошла по касательной.
В проем окна со свистом влетали пули, грызла штукатурку на стене и на потолке. Обнаружили его японцы, били прицельным огнем. Волоча автомат, он выполз из дома и присоединялся к десантникам, лежавшим в кювете. Двое стреляли, третий перевязывал раненого. Еще один лежал, устремив в небо застывшие немигающие глаза.
— Слева смотри, слева! — услышал он голос сержанта Бахно. — Пулемет за тумбой!
Крыгин выстрелил несколько раз — пулемет не отвечал. Японцев не было видно. Опять отошли, что ли? Вероятно, они только прощупывали позиции, готовя решительную атаку. На перекрестке и на шоссе вспыхнуло несколько разрывов. Самураи били из пушки небольшого калибра или из гранатомета.
Боец обмотал грудь лейтенанта бинтом, но сделал это поспешно и неумело, кровь продолжали сочиться. Михаил ощущал, как покидают его силы.
После шестой или седьмой атаки Крыгина ранило третий раз. Он так ослаб, что едва выполз из кювета, чтобы осмотреться. Японцев они уложили порядочно. Самураи валялись на шоссе, на улице, на перекрестке. Но и наших теперь совсем мало. И нет патронов.
Следующую атаку отразить будет нечем. Японцы сомнут десантников, прорвутся в порт.
Полтора десятка молодых жизней… Как отвести людей? Надо ведь выносить раненых. А японцы пойдут по пятам, перестреляют бойцов на открытом месте… «Пойдут по пятам? Нет!»
Сам он уже не способен двигаться. Но он еще может стрелять!
— Бахно! Плоткин!
Оба появились, словно только и ждали его слов. У сержанта окровавленное лицо. Плоткин сильно прихрамывал.
— Ранен?
— Зацепило малость.
— Быстро все патроны собрать и сдать мне. У мертвых возьмите. Два автомата оставьте возле меня.
— Товарищ лейтенант!
— Молчать! Выполняй приказание!