— И куда же? — повернулся к нему Сысоев.
— До понедельника думать можно. Дома-то, конечно, неплохо, только кончается дом наш. Мать с отцом на центральную усадьбу переезжают… А я бы водителем определиться хотел. На грузовик. Чтобы мощный был…
— На субботник едете?
— Записался.
— Там встретимся, поговорим.
— Если отпустят.
— Попрошу вашего начальника, чтобы отправил всех «старичков», кто захочет. Все равно скоро без вас службу нести будут, пора привыкать.
— Это уж факт, — невесело ответил младший сержант.
Короткий отдых закончился. Они прекратили разговор и двинулись дальше.
16
Подполковник Дербаносов и главный инженер Коренев стояли метрах в ста от трапа «Юпитера», наблюдая, как трудится молодежь. Бульдозеры разравнивали площадку и съезд к ней с шоссе. Через определенные промежутки времени подходили тяжелые МАЗы, сваливали груды щебня — его разравнивали лопатами. На берегу появился уже первый бревенчатый «козел» — подставки для труб, по которым потечет к площадке горячая вода с парохода.
Нетерпеливому инженеру хотелось самому вмешаться в работу, переставить людей, отогнать один бульдозер к шоссе, чтобы не мешал другому. И щебенку можно разравнивать сперва бульдозером…
— Зачем спешить? — скрывая улыбку, сдерживал его подполковник. — Зачем же пирог сразу с начинки?
— Какой еще пирог, вы что?
— Присказка такая: все в свое время, значит. Пусть молодежь старается, субботник-то комсомольский.
— Соображения у них маловато.
— И у нас не сразу смекалка-то появилась.
— Учили нашего брата, носом тыкали.
— Приятно было?
— Не очень.
— Ну и не надо их тыкать. Не получится — подскажем. Да и сами они догадались — вой бульдозер к шоссе отогнали.
— Не велика догадка, — буркнул инженер, но по лицу видно было: доволен тем, что Алеша Творцов словно бы на расстоянии прочитал его мысль.
Алеша сегодня главный организатор на строительной площадке. У него двое помощников: Женя Гречихина — по линии гражданской, а Сысоев Олег — по военной. Главная их задача распределить людей так, чтобы каждому дело пришлось по душе. А некоторых строителей использовали по прямой их специальности, чтобы показывали, как надо работать.
Олег заранее расспросил своих пограничников, кто и что хотел увидеть в новом порту, на каком объекте себя попробовать. Некоторые уехали на карьер, где дробили взрывами и грузили в самосвалы щебенку. Кое-кто возился с трубами, помогая слесарям. Ефрейтор Кондин пошел к плотникам, возводившим «козлы», — там его определили ямки ломом долбить. Щеголеватый сержант Агаджанов, всегда умевший неведомыми путями уклониться от черной работы, нынче сам вызвался разбрасывать щебень вместе с девушками из бригады Гречихиной. Те встретили ого радостно, как старого знакомого. Особенно Дора. Вручила ему совковую лопату и распорядилась:
— Будешь возле меня… Девочки, у кого булавка есть?
— Зачем? — удивилась наивная Света-Светофор.
— Пришпилю этого красавца цыгана к своей юбке, чтобы ты не увела или к другой не сбежал.
— Да я не цыган! — скалил белые зубы Агаджанов.
— Все равно таких пришпиливать надо!
Поодаль от Доры, часто поглядывая в ее сторону, ковыряли лопатами сухую землю два ее дружка: моторист Листван и лохматый Расстрига. Работал, правда, в основном моторист, а Расстрига больше покуривал да пытался давать советы, но его не слушали. Пользы от этих тружеников немного, но хорошо уж и то, что субботник затронул даже таких равнодушных ханыг. «А может, они из-за Доры пришли? — подумала Женя. — А Дора из-за сержанта?.. Ну все равно сдвиг».
Олега Сысоева больше интересовала другая пара. Стройный, смуглый Агаджанов, поволновавший за свою недолгую жизнь много девичьих сердец, на этот раз сам был явно пленен девицей, которая особой привлекательностью не отличалась. Этакая кубышка, едва до плеча Агаджанову. Лицо грубоватое, бесцветное, заметны на нем только глаза — живые, озорные, даже какие-то шалые. А еще — ноги. Крепкие, как точеные столбики.
С сержантом ей весело. Хохочут, болтают, соседей подначивают. Олег редко видел Агаджанова таким оживленным. Вот и пойми, кто кому может понравиться! Застенчивая Света-Светофор, так и вспыхнувшая при появлении сержанта, стушевалась, постепенно переместилась в дальний угол площадки. А сержант и не заметил, как огорчил девушку.