— Хорошо, что вы здесь, — повторил человек. — Боюсь, что белые не продержатся долго. Боюсь, что это конец.
— Не надо бояться, — успокаивающе произнес лейтенант. — Для нас конца пет. Для нас всегда есть война!
— Нужны указания. Нужны деньги и оружие.
— Все это будет.
— Вы как намерены — па берегу остановиться или на корабле?
— Я — помощник командира этого крейсера, — кивнул Минодзума в окно. — У меня там есть небольшой дело. Но главный дело будет теперь здесь.
И действительно, с этого дня Мияодзума зачастил в город. Появлялся и днем, и вечером, то в форме, то в штатской одежде. Удивительно, как мог он заниматься многочисленными обязанностями помощника командира корабля, да и занимался ли ими вообще? Зато в городе он успел сделать порядочно. Снял две квартиры, познакомился с людьми: с матросами и торговцами, с трамвайщиками и банковскими служащими. Но особенно часто бывал он в глухих переулках, где ютилась китайская и корейская беднота, где находили пристанище бандиты и спекулянты, где в тайных притонах курили опиум.
Шли дни. Наступил ДОЖДЛИВЫЙ октябрь. С севера все ближе подкатывался к городу фронт. Один за другим покидали Владивостокский рейд корабли интервентов. Почти не осталось японских солдат. Белогвардейцы приступом брали в порту редкие пароходы. Ушел на восток крейсер «Ниссин», последним неохотно покинул порт американский корабль.
в толпе ликовали, кричали «ура!» и бросали вверх шапки. Минодзума тоже кричал что-то, но свою лисью шапку берег — она у него была совсем новая.
Обращаясь к соседу в толпе, пожилому интеллигентному человеку в пенсне, Минодзума спросил с улыбкой:
— Почему всем так радостно? Рабочий пролетарий радостно и буржуи тоже радостно?
— Навидались мы за пять лет всяких заграничных друзей, наслушались обещаний. Каждый старался кусок повыгодней отхватить. А мы — русские, и все здесь вокруг принадлежит нам. Доступно это вашему пониманию?
— Отцснь хорошо понимаю, — смиренно кивнул Минодзума.
Толстая тетка в теплой шали поверх плисовой кацавейки покосилась на узкоглазого и сказала, всхлипывая от радости:
— Свои ведь пришли, мил человек!
Возвратившись домой, Минодзума сразу принялся писать донесение в Токио. Он сообщал, какие войска вступили в город и кто ими командует. Особо отметил, что население очень тепло встретило Народно-революционную армию. Даже местный богач — банкир выступил па митинге, приветствуя бойцов, завершивших освобождение русской земли.
Утром мелкий торговец — «ходя», из тех, которые часто «бегали» за товаром в Северную Корею, шагал по приморской тропе, изредка ощупывая подкладку старой дырявой куртки, в которую было зашито письмо на тонкой рисовой бумаге.
Несколько недель Минодзума выжидал, пока наладится в городе нормальная жизнь, начнут действовать новые советские учреждения. А потом снова надел военную форму и заявил местным властям, что он представитель военно-морских сил Японии. И предъявил соответствующие документы.
Вскоре новоявленным «представителем» заинтересовались работники только что созданного Приморского губернского отдела ОГПУ, иначе говоря — чекисты. Слишком уж бурную деятельность развил этот вежливый, всегда улыбающийся японец. Несколько десятков агентов снабжали его информацией. Неугодные ему люди навсегда исчезали где-то в тайных притонах. Через его руки прошла большая партия опиума. И в конце концов стало известно, что агенты Минодзумы готовят диверсию в порту. Чекисты решили: хватит. Японца арестовали.
Было достаточно фактов, достаточно юридических оснований для того, чтобы раз и навсегда оборвать карьеру этого шпиона-дипломата, вычеркнуть его из всех списков. Но Советская, власть проявила гуманность: Минодзума был просто выдворен за пределы нашей страны.
На некоторое время Минодзума исчез с горизонта. Года два или три о нем ничего не было слышно. Вероятно, отдыхал, подучивался, повышал спою «квалификацию».
В начале тридцатых годов советские моряки захватили в наших территориальных водах корейское рыболовное судно. Когда обследовали его, оказалось, что рыбку-то оно ловило не ту, которая плавает в море. Шхуна была оборудована для наблюдения за оборонительными работами, развернувшимися на советских берегах. Экипаж составляли специально обученные японцы.
Через несколько дней пограничники задержали в таежном районе двух лазутчиков, пытавшихся пробраться на советскую территорию. Выяснилось, что и у шхуны, и у лазутчиков один хозяин — японская военно-морская миссия в Северной Корее, разместившаяся в порту Сейсин, в 126 милях от Владивостока. А возглавляет эту миссию старый знакомый приморских чекистов, который, оказывается, не воспользовался их добрым советом.