Она одолела два пролета лестницы и постучала в дверь, за которой, похоже, жил Роджерс. Ответа не последовало. Она написала ему записку на обратной стороне незаполненного чека. Потом решила сходить за продуктами и принести их сюда. Возможно, он все же обрадуется пище. Она попыталась представить себе Роджера, вернувшегося из Индии. Наверно, теперь у него длинные, выгоревшие волосы, а в глазах вместо вопросов - ответы. Возможно, он подхватил какую-нибудь инфекционную болезнь. Конечно, он давно не мылся и дурно пахнет.
Она села в машину - в ту пору она ездила на маленьком "бентли" - и купила несколько банок с едой, хлеб, масло. Потом вернулась в галантерейный магазин. Бледный мужчина разговаривал со смуглым человеком, на глазу у которого было бельмо. Смуглый человек имел угрожающий вид, но он не заговорил с ней, ничего не спросил.
Она поднялась на третий этаж с пакетом, набитым продуктами, постучала в дверь. Роджер открыл её почти тотчас.
Он имел на удивление чистый, опрятный вид, его волосы были не такими длинными, как она предполагала. Глаза у Роджера были печальными.
- Дорогой, ты такой чистый! - сказала она.
Это было первое, что пришло ей в голову.
- Вот.
Она протянула ему пакет.
Он спокойно взял его.
- Да, я ходил узнать насчет исследовательской работы. Но идея оказалась такой глупой, что я отказался.
Она испытала разочарование, хотя её надежды не были ничем подкреплены.
- Заходи. Заходи, - сказал он. - Спасибо за записку. И продукты. Здесь действительно совсем нет еды.
Он говорил очень вежливо. Почти кланяясь. Его голос был нежным, мягким, а лицо - бесстрастным. Они держались так воспитанно, словно находились на приеме у королевы.
- Но почему тебе не подошла эта работа?
- Они хотели, чтобы я стал кем-то вроде шпиона, - ответил он. Изучал жизнь моих друзей. Проблемы, связанные с ЛСД, "травкой". Почему? Они все хотят знать - почему? И чем нам можно помочь. Помочь?
- Кто хотел, чтобы ты шпионил?
- Люди с телевидения.
- О.
- Они хотели, чтобы я объяснил насчет гуру, - сказал он. - И это они называют работой.
- Однако работа - это то, что тебе нужно, - сказала она и тотчас пожалела об этом; Роджер погрустнел ещё сильнее.
- Это была глупая идея.
Он повел её в главную комнату, маленькую гостиную с двумя диванами. Там было удивительно чисто. Лайла увидела мансардные окна, плакаты и ковер с изображением птиц. На веревке висели хорошие галстуки; помимо этой детали, в комнате царил абсолютный порядок.
Там находились ещё два человека. Роджер представил матери девушку с карими глазами размером с блюдце и чистыми длинными волосами. У неё была красивая кожа и яркий макияж на глазах, в котором она, похоже, не нуждалась. Она, как и Роджер, говорила тихим голосом.
- Здравствуйте, - вежливо произнесла девушка; её звали Синтия.
Юноша, сидевший на диване без спинки и боковин, носил имя Карлос. Роджер сообщил, что Карлос - безработный музыкант. Он играл на гитаре, немного пел, сочинял забавные песни. Синтия была подругой Карлоса. После знакомства они несколько мгновений посидели молча.
- Завтра - срок оплаты за жилье, - как всегда, невозмутимо, произнес Роджер. - Нам, возможно, придется съезжать.
- Но что ты будешь делать?
Она догадалась, что они жили здесь втроем. Никто не работал. Лайла почувствовала себя втянутой в проблему оплаты жилья. Ей хотелось сказать: "Работай. Найди себе работу. Не болтайся без дела. Вернись в школу. Делай что-нибудь." Но она сдержалась.
- Мы найдем выход, - сказал Карлос; он казался совершенно спокойным.
- Но ваши вещи...
- О, что-нибудь произойдет. Мы что-то придумаем, - сказал Роджерс и улыбнулся.
- Который час? - тихо спросила Синтия.
- Почти четыре, - ответил Карлос.
У него не было часов. Как он узнал время? - удивилась Лайла. Она посмотрела на свои часы и кивнула.
- Я пойду в больницу по поводу моего горла, - сказала Синтия.
- У неё болит горло, - объяснил Роджер, - наверно, воспаление миндалин.
На вид девушке было лет шестнадцать. Ей следовало находиться дома, или в школе, или в больнице. Лайла испытала одновременно раздражение, злость, изумление.
- Тебе необходимо показаться врачу, - сказала она. - Возможно, ты нуждаешься в операции.
- Да.
Они все кивнули, соглашаясь с Лайлой.
Она посмотрела на Роджера. Это её сын, подумала она. Господи, как я могу сидеть здесь и позволять ему убивать время? Она испытала сильное желание обнять его, сказать ему: "Поедем домой, я люблю тебя. Вернись домой, забудь всю эту нелепую жизнь..." Но она не могла прикоснуться к нему. Она всегда была неспособна обнимать и целовать его. Ее родители никогда не обнимали и не целовали дочь. Она помнила холодность матери и отстраненность отца. О, Роджер... я привела тебя к этому. Бездумно произвела тебя на свет, делала, что могла... но не слишком успешно.
- Роджер... не заводи детей!
Слова сорвались с её уст. Молодые люди посмотрели на Лайлу так, словно она закричала "фак" в церкви. Они были потрясены.
Однако они не сдвинулись с места, не закричали. Они смотрели на неё с испугом в глазах, потом ужас сменился грустью. Они были такими печальными. Неподвижными и печальными, словно лилии, укрывшиеся в тихом пруду от мира, который мчался, ревел, убивал. Они плавали в маленькой комнате.
Она встала и пошла к двери. Лайле хотелось предложить им деньги, но благоразумие предостерегло её от очередного faux pas. Если она поставит их в неловкое положение, Роджер может больше не пустить её сюда.
Однако, когда он придержал для неё дверь, она сказала:
- Ты всегда можешь вернуться домой.
- Спасибо.
Она знала, что он не вернется домой. Она покинула их, ничем не выдавая своего беспокойства и отчаянной надежды. Они походили на религиозных фанатиков. Это была её последняя встреча с Роджером. Он покинул это жилье и не позвонил ей.
Голос Харри вернул её в настоящее.