Она утешила себя этими мыслями. Днем, когда они занимались любовью, она сказала Рику: "Почему мне кажется, что мы были любовниками уже много месяцев, хотя на самом деле прошло всего два дня?"
"Это потому, что мы ужасно много разговариваем."
"Да? Правда?"
"Сексуальная женщина. Прежде я считал тебя холодной."
"Я была холодной. Такая я только с тобой."
Он недоверчиво посмотрел на нее. Он слышал о некоторых её любовниках. Рафтон. Вероятно, Рик считает, что с Рафтоном она вела себя так же.
"Слава богу, что никто не слышит этот диалог. Он чертовски нудный. Один психиатр - на каникулах, другой психиатр-любитель говорит, как подросток.
"Не смейся. Я совершенно серьезен."
"Подойди сюда. Я должна немедленно избавиться от желания поцеловать тебя. Иначе у меня останется чувство неудовлетворенности. Опасное чувство."
"Что бы ни случилось, это всегда останется с нами. Некоторые люди проживают всю жизнь, так и не испытав ничего подобного."
После длительного периода, посвященного восхитительным поцелуям, она сказала:
"Обещаю никогда не ревновать тебя, Рик. Никогда. Я не буду спрашивать тебя о том, что ты делаешь, куда идешь, где был. Ты будешь иметь полную свободу. Важно лишь то, что происходит с нами."
После оргазма она погрустнела. Ее охватил страх, связанный с будущей ревностью (так скоро после смелых заявлений); она боялась его прежних женщин, Морин, пациенток. Она ненавидела их всех. Сейчас она была безнадежной ревнивицей.
Это потрясло её. Она вспомнила о годах, проведенных Морин с Риком, о других женщинах, которыми он восхищался на дурацких вечеринках, и о женщинах, с которыми он спал. Их было так много. Спазм сдавил её горло. Она испугалась силы своего чувства к Рику. Она никогда ещё не испытывала подобных эмоций, не была такой воинственной и беспомощной одновременно.
О нет, была. Она вспомнила, как Льюис Дэвис целовал на ступенях ту ужасную девушку. Боль была абсолютно такой же. Сейчас все повторялось. Поппи приготовилась к тому, что её душа будет разрываться на части. Мой дорогой Рик, мой дорогой Рик. (В этот момент он говорил "дорогая, дорогая", и у неё заныло сердце.) Она испытала безумный страх - вдруг он разлюбит ее? Что она тогда будет делать? Она словно оказалась в объятиях смерти. Она вспомнила, как легко ей было заниматься любовью с Рафтоном - тогда она не ощущала никакой тревоги и боли. Была непроницаемой, защищенной. Не трепетала, как сейчас, с обнаженной душой. Днем, когда они предавались любви в эллинге, ей пришло в голову, что она должна расстаться с Риком, чтобы уберечь себя от мучительных месяцев или даже лет постоянной боли.
Она постаралась избавиться от этой мысли, снова и снова целуя Рика, начав опять заниматься с ним любовью. Как тяжело будет постоянно жить с такой привязанностью. Она вздохнула, нежно пощекотав своим дыханием его ухо.
Она хотела знать о Рике все. Она хотела знать все о его прошлом. Ей требовались недели, месяцы, годы многочасовых бесед, способных открыть ей все, чем она могла обладать, что могла сделать своим. Она хотела проникнуть в его настоящее и завоевать его будущее. Проанализировать его мысли и чувства и поклоняться ему до изнеможения. Как страшно. И комично. Лемминги, бегущие к морю?
Она будет хранить пагубную верность Рику. Уподобится религиозной фанатичке. Верность - это смерть любви, поэтому она сама подвергнет себя казни. Чем она сможет удержать Рика, если отдаст ему себя целиком?
Эти мысли промелькнули в сознании Поппи, предостерегая её.
"Я люблю тебя, Рик, - сказала она, понимая, как глупо делать такие признания. - Я могу хранить тебе верность."
"Знаю."
Он действительно знал это. Мужчины всегда ощущают свою власть. Влюбленная женщина всегда открыта. Любой зрячий мужчина может все прочитать по её лицу, услышать в её голосе. Поппи увидела смерть собственного эго. И в этот миг поняла, что должна перестать встречаться с Риком.
Чем дольше она думала о неизбежности расставания с Риком, тем яснее понимала, что это для неё наилучший выход. Она освободится от всего этого образа жизни, от чувства долга перед Харри, от потребности в Рике. Она вернется к своей прежней жизни, свободе, возможности ублажать мужчин только при наличии у неё желания, не будет никого любить, причинять боль другим. Обретет безопасность. Выкупит свою свободу ценой отказа от роскоши.
Рик ещё лежал на ней, когда она пришла к этому решению. Похоже, ему передалось её настроение путем осмоса, через кожу, потому что она ничего не говорила. Глядя на неё сверху, сжимая её плечи своими локтями, он произнес: "Я больше никогда не буду так заниматься любовью."
* * *
Рик сидел на причале, храня обещанное молчание; он курил чаще обычного. Зажигал очередную сигарету от предыдущей. Он пришел к выводу, что им с Поппи не следует больше встречаться. Он не смел сказать ей это, но ощущал, что поступить так необходимо. Особенно ввиду того, что она решила уйти от Харри.
Когда они снова так неистово занимались днем любовью, Поппи говорила о верности; казалось, ему не хватит и нескольких лет, чтобы насытиться ею; тогда он понял, что это необходимо закончить.
Как ни странно, в этот акт любви вмешалась Марианна Грэхэм. Во-первых, потому что он понял, что не сможет сейчас полностью избавиться от Поппи. Марианна Грэхэм сказала ему однажды: "Ты всегда будешь связан с женщиной, которая была твоей любовницей." Он знал, что это правда. Он до сих пор помнил Марианну, хотя любил Поппи гораздо сильнее. Даже эти страстные поцелуи заставили его вспомнить о менее волнительных поцелуях Марианны. Она находилась с ними, когда они занимались любовью. Он вспомнил цитату о подобном явлении: можно обрести убежище в чтении, в светском обществе, в компании друзей, помощи чужим людям, но нельзя спастись в одной постели от воспоминаний о другой.
Поэтому, целуя Поппи, он явственно слышал смех Марианны, рассказывавшей о том, как она однажды целовалась с индусом. Она говорила: "Я никогда, никогда больше не пойду на свидание с индусом. Они бросаются на женщину. Моя последняя встреча с индусом была весьма забавной. Я познакомилась с ним на театральной вечеринке; он постоянно звонил мне и просил встретиться с ним; наконец я решила, что, уступив, скорее избавлюсь от него. Вечер прошел крайне неудачно. В течение всего обеда я чувствовала, что у него на уме, и старалась держаться как можно холоднее. Я думала, что он понял мое послание. Но мне не удалось избежать небольшой борьбы у двери. Господи! Они полагают, что при поцелуе необходимо проглотить одним залпом всю нижнюю часть твоего лица. Любое сопротивление чревато потерей щеки. Думаю, обычно его жертвы умирают от удушья. Можно ли дышать, если твоя голова находится в пасти у льва? Наверно, он никогда не слышал протестов. К счастью, у меня хорошие легкие."