Его покойная мать Лара Лоутон привила Уорвику любовь к чтению, от нее он унаследовал и творческие способности. Она была актрисой, но так и не прославилась, хотя в детстве Уорвик был уверен, что красота матери сделает ее звездой. Лара Лоутон. Это имя должно было бросаться в глаза со всех театральных афиш, мелькать на экранах кинотеатров и на журнальных обложках. Но вместо этого мать до конца своей жизни оставалась в тени, на задворках мира театра и телевидения, лишь время от времени играя крошечные третьестепенные роли.
«И всегда с книгой в руках», – вспомнил Уорвик.
В промежутках между съемками у матери было много свободного времени, а она страстно любила книги. Мама все время пересказывала ему сюжеты прочитанных романов и поощряла его, когда однажды он решил переписать «Грозовой перевал», чтобы в нем был хеппи-энд, как в голливудском фильме. Мать пришла в восторг от творчества сына и уговорила его писать рассказы. Сначала Уорвик сочинял, чтобы доставить ей удовольствие, но затем обнаружил, что это занятие ему нравится. Так началась его литературная карьера.
Уорвика до сих пор несколько удивлял тот факт, что он обратился к написанию псевдоисторических любовных романов, и он частенько размышлял о том, что надо было заняться триллерами или детективами – словом, чем-то более мужественным. Однако влияние матери было слишком сильным, а вечера, проведенные вдвоем за просмотром экранизаций Джейн Остин и Дафны Дюморье, фильмов вроде «Гнезда дракона» и «Унесенных ветром», наложили свой отпечаток.
И вот сейчас его книги занимали первые места в списках бестселлеров, он вел двойную жизнь, притворяясь женщиной. Вдруг Уорвик подумал, как бы отнеслась к этому его мать. Что бы сказала, узнай, что ее мальчик известен под именем Лорны? Наверное, рассмеялась бы – милым серебристым смехом, звук которого всегда вызывал у него улыбку.
Его друзья тоже посмеялись бы. Он с ужасом представил, как долго бы они хохотали, если б узнали все. Уорвик Лоутон пишет под женским псевдонимом! Тот самый Уорвик Лоутон, ростом метр девяносто, который по выходным занимается альпинизмом и скалолазанием – бросает компьютер ради глыб песчаника Скалистого края? [6] Ни в коем случае! Но, откровенно говоря, ему нравилась эта двойная жизнь. Она напоминала игру. Вот он – Уорвик, несется по автостраде в новенькой дорогой машине, в багажнике груда канатов и ремней; а через несколько часов он – Лорна, изучает модели женского белья начала девятнадцатого века.
Разумеется, шутка была бы еще забавнее, если б он мог с кем-нибудь поделиться, и Уорвик нередко размышлял, не стоит ли рассказать Кэтрин правду о себе.
– В этом-то и проблема, – произнес он вслух.
Что ему делать дальше со своим маленьким секретом?
Уорвик уже собрал чемодан для поездки в Перли-холл – агент в последний момент сумела найти ему комнату. Он уезжал меньше чем через час, но до сих пор не решил, как быть с Кэтрин.
Несколько минут он, не двигаясь, прислушивался к негромкому тиканью дедушкиных часов в холле. Этот звук представлялся ему сердцебиением старого дома, всегда успокаивая и помогая справиться с ситуацией, – именно это теперь и требовалось.
– О боже! – вскрикнул Уорвик.
«Неужели я влюбился?»
Он немного подумал об этом, а потом решительно отогнал мысли о любви. Ну как он мог влюбиться? Он даже никогда не видел эту женщину, хотя, надо признаться, нашел в Интернете ее фото в компании унылых мужчин в твидовых костюмах на фоне колледжа Святой Бригитты в Оксфорде. Кэтрин была прекрасна. Он прикрыл глаза, вспоминая длинные волнистые каштановые волосы, темные глаза, бледное лицо, розовые губы, очаровательную улыбку. Подходящая внешность для героини, подумал он тогда, немедленно решил наделить ее чертами сексапильную красотку из своего следующего романа и сохранил фотографию в компьютере.
Вчера вечером Уорвик перечитал все письма Кэтрин и пришел к неожиданному выводу: она необыкновенная женщина и ему хочется познакомиться с ней поближе. То, как она писала о книгах, как говорила… обо всем, – волновало его. Она способна на глубокие чувства и не боится их выражать в отличие от его прежних возлюбленных, не слишком обремененных интеллектом. Взять хотя бы Фиону, настоящую шопоголичку: она ни о чем не могла говорить, кроме своих ногтей и туфель. Или Линдсей, дизайнер интерьеров. За четыре месяца, что они были вместе, Уорвик узнал о диванных подушках и ламбрекенах гораздо больше, чем хотел.