Фассет снова улыбнулся:
— Вам пришлось прервать образование?
— Многим пришлось это сделать. Я пошел в армию в конце второго года обучения.
— Где вы проходили подготовку?
— Форт Беннинг в Джорджии. Пехота.
— Третья армия? Четырнадцатая дивизия?
— Да.
— Вы проходили службу на европейском театре военных действий?
— Да.
— И дослужились до первого лейтенанта?
— Да.
— Я вижу, у вас есть несколько наград.
— Это за действия в составе группы или батальона.
— Три недели вы были в госпитале в Сен-Ло. Вы там оказались по ранению?
Таннер несколько смутился.
— Вы отлично знаете, что нет: В моем досье нет Пурпурного сердца, — тихо сказал он.
— Можете пояснить?
— Я вылетел из джипа по дороге в Сен-Ло. Смещенный перелом бедра.
Оба собеседника улыбнулись.
— Вы демобилизовались в июле 1945 года и в следующем сентябре вернулись в Станфорд?
— Так и есть… Чтобы облегчить вашу задачу, сразу же скажу, что я переключился на журналистику и в 1947 году получил степень бакалавра искусств.
Лоренс Фассет не отрываясь смотрел в папку перед собой.
— Вы довольно рано женились на некоей Элис Макколл?
Нажав на кнопку, Таннер выключил диктофон:
— Вот тут я могу покинуть вас.
— Расслабьтесь, мистер Таннер. Это просто идентификация… Мы не придерживаемся теории, что за грехи отцов должны отвечать их дочери. Нас устроит просто ответ «да» или «нет».
Таннер снова включил запись.
— Совершенно верно.
В эту секунду Фассет нажал кнопку «стоп», увидев что катушки замерли, Таннер поднял глаза на человека из ЦРУ.
— Мои следующие два вопроса имеют отношение к обстоятельствам вашей женитьбы. Я предполагаю, что вы не захотите отвечать на них.
— Вы совершенно правильно предполагаете.
— Поверьте, они не так уж существенны.
— Скажи вы мне обратное, я бы тут же ушел.
Элис и так уже досталось в свое время. И Таннер не хотел, чтобы кто-либо касался обстоятельств личной трагедии жены.
Фассет опять включил диктофон.
— У вас с миссис Элис Мак… Таннер двое детей. Мальчику Реймонду теперь тринадцать лет, а девочке Джанет — восемь.
— Моему сыну двенадцать лет.
— День рождения у него послезавтра. Но вернемся немного назад. После окончания вы стали работать в «Сакраменто дейли ньюс».
— Репортером. Правщиком, корреспондентом, кинокритиком и свободным охотником, когда позволяло время.
— Вы имели дело с газетой в Сакраменто три с половиной года, а затем получили предложение от «Лос-Анджелес тайме»?
— Нет. Я был в Сакраменто… два с половиной года, порой работая на «Сан-Франциско кроникл», и лишь потом я получил работу в «Таймс».
— В «Лос-Анджелес тайме» вы успешно работали как репортер-расследователь…
— Мне везло. Я предполагаю, вы имеете в виду мою работу, связанную с операциями в порту Сан-Диего.
— Так и есть. Вы были представлены на Пулитцеровскую премию, насколько мне известно.
— Я не получил ее.
— И затем вы поднялись до редактора в «Таймсе»?
— Помощник редактора. Ничего особенного.
— Вы оставались в «Таймсе» примерно пять лет…
— Скорее, шесть, я думаю.
— До января 1958 года, когда вы перешли в «Стандарт-мьючуэл» в Лос-Анджелесе?
— Верно.
— Вы оставались в Лос-Анджелесе до 1963 года, когда вас перевели в Нью-Йорк. С тех пор вы получили несколько повышений в должности?
— Я прибыл на восточное побережье как редактор семичасовой программы новостей. Я специализировался на документальной журналистике, пока не достиг сегодняшнего положения.
— Какого именно?
— Директор отдела новостей.
Лоренс Фассет захлопнул папку и выключил диктофон. Откинувшись на спинку кресла, он улыбнулся Джону Таннеру:
— Не так уж страшно, не правда ли?
— Вы хотите сказать, что это все?
— Нет, не… это, а завершение раздела по установлению личности. Вы его прошли. Количество неправильных ответов столь незначительно, что можно считать — тест вы выдержали.
— Что?
— Все это, — Фассет хлопнул по папке, — собрано следственным отделом. Высоколобые парни садятся рядом с парнями с бородами и всю эту штуку прогоняют через компьютеры. Вы просто не можете ответить совершенно правильно на все вопросы. В таком случае становится ясно, что вы все вызубрили наизусть… Например, вы работали в «Сакраменто дейли ньюс» три года, день в день. Не два с половиной и не три с половиной. Ваша семья переехала в Сан-Матео, когда вам было восемь лет и два месяца, а не семь лет, ну и так далее.