Время от времени Джой пытался вступить в спор, но быстро сдавался. Тем не менее говорил он громко и запальчиво, а Бетти мягко и спокойно гасила его мячи:
— Ты пьян, муж мой. Будь осторожен.
— Джой в полном порядке, Бетти, — сказал Берни, хлопая Кардоне по колену. — Не забывай, что сегодня в Нью-Йорке была жуткая жара.
— Вы тоже были в Нью-Йорке, Берни, — заметила Джинни Тремьян, свешивая ноги в бассейн. — Неужели такая уж духота?
— Просто невыносимая, радость моя, — это был голос Дика, который с другой стороны бассейна обратился к своей жене.
Таннер видел, как Остерман и Тремьян переглянулись. Их молчаливый контакт имел отношение к Кардоне, но не предполагалось, что он, Таннер, поймет или даже заметит его. Затем Дик встал и спросил, кто хочет еще выпить.
Его поддержал только Кардоне.
— Я принесу, — сказал Таннер.
— Ни в коем случае, черт возьми, — ответил Дик. — Мне все равно надо позвонить дочке. Мы велели ей быть дома не позже часа, а сейчас уже около двух. В наши дни с них нельзя глаз спускать.
— До чего заботливый отец, — улыбнулась Лейла.
— Только поэтому я еще не дедушка, — пересекая лужайку, Тремьян направился к дверям кухни.
На несколько секунд воцарилась тишина, потом женщины возобновили прерванный разговор, а Берни осторожно спустился в бассейн.
Джой Кардоне и Таннер молчали.
Через несколько минут Дик появился из дверей кухни с двумя стаканами:
— Эй, Джинни! Пегги вломила мне по первое число за то, что разбудил ее. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, Пегги надоел твой контроль.
Остановившись рядом с Кардоне, Тремьян протянул ему стакан:
— Это тебе, защитник.
— Черт возьми, я был полузащитником. И обошел твоего паршивого Леви Джексона на Кубке Йеля.
— Конечно. Но я говорил с Леви. Он сказал, что в любую секунду мог достать тебя. Ему стоило только крикнуть: «Томатный соус» — и ты тут же вылетел бы за боковую линию!
— Жутко смешно. Да я этого черного сукиного сына прибил бы на месте!
— Но ведь он так хорошо относился к тебе, — улыбаясь, сказал Берни, висевший на бортике бассейна.
— А я хорошо отношусь к тебе, Берни! И к большому Дику тоже! — Кардоне тяжело поднялся на ноги. — Я хорошо отношусь ко всем вам!
— Эй, Джой… — двинулся к нему Таннер.
— В самом деле, Джой, тебе бы лучше сесть, — приказала Бетти. — А то ты свалишься.
— Да Винчи!
Это было всего лишь имя, но Кардоне выкрикнул его и тут же повторил снова:
— Да Винчи, — с подчеркнуто итальянским акцентом произнес он каждый звук этого имени.
— Что это значит? — спросил Тремьян.
— Вот вы мне и скажите! — заорал Кардоне в напряженном молчании, воцарившемся вокруг бассейна.
— Он с ума сошел, — бросила Лейла.
— Просто он напился, но никто не догадался остановить его, — добавила Джинни.
— Поскольку мы не можем — во всяком случае я — объяснить, кто такой Да Винчи, может быть, ты сам нам расскажешь? — спокойно сказал Берни.
— Заткнись! Просто заткнись! — Кардоне сжимал и разжимал кулаки.
Остерман вылез из воды и подошел к Джою, небрежно размахивая руками:
— Успокойся, Джой. Прошу тебя… Успокойся.
— Цюри-и-и-и-х! — вопль, который издал Джой Кардоне, должно быть, слышен на милю, подумал Таннер. Свершилось. Он сказал!
— Что ты хочешь этим сказать, Джой? — сделав шаг по направлению к нему, Тремьян остановился.
— Цюрих! Вот что я хочу сказать!
— Это город в Швейцарии! Что еще, черт возьми? — Остерман стоял лицом к Кардоне, и щадить его он не собирался. — Так ты скажешь, что все это значит?
— Нет! — Тремьян схватил Остермана за плечи.
— Не говори со мной! — завопил Кардоне. — Ты тот, кто…
— Прекратите! Все вы! — Бетти, вскочив, стояла на краю бассейна. Таннер никогда не мог представить, что в жене Кардоне кроется такая сила.
Но она в ней чувствовалась. Трое мужчин, как побитые собаки, отошли друг от друга. Женщины смотрели на Бетти, а потом Лейла и Джинни ушли, Элис же, ничего не понимая, осталась на месте.
Превратившись снова в мягкую спокойную домохозяйку из пригорода, какой она всегда казалась, Бетти продолжила:
— Вы все ведете себя, как сущие дети, и я чувствую, Джою пора домой.
— Я… я думаю, что все мы можем позволить себе посошок на дорожку, Бетти, — сказал Таннер. — Как насчет этого?
— Может, у Джоя прояснится в голове, — с улыбкой ответила Бетти.