— Я же сказал вам. В гараже. Но сразу отловить его мне не удалось. Он собирается ехать в Филадельфию. Его отец тяжело болен.
— В Филадельфию?.. Так где же на самом деле он был?
— Да в гараже, говорю я вам! Он сложил вещи. Он уже сидел в машине. И сказал мне, чтобы я поторопился. Он хотел уже трогать с места.
— То есть он сидел в машине?
— Именно так.
— Это не показалось вам странным?
— С чего бы? Ради Бога, у него отец умирает! И он сгорал от желания скорее отправиться в Филадельфию. Я все это проверю.
Таннер повесил трубку.
Маккалифу не удалось увидеть ни одну из этих пар в нормальных условиях. Никто из них не стоял, никто не сделал ни шагу. У всех были веские причины не оставаться дома в воскресенье.
Тремьян, сидящий за столом, испуганный и неподвижный.
Кардоне в машине, думающий только о том, чтобы поскорее уехать.
Один из них или оба — ранены.
Один или, может быть, оба — «Омега».
Время шло. Дождь кончился, что облегчало его планы, хотя с деревьев и капало.
На кухне он переоделся в одежду, которую притащил из спальни: черные брюки, черный свитер с длинными рукавами; проверил, чтобы у него с собой было не меньше шести монеток для автомата. Наконец, прицепил к воротнику свитера тоненький, как карандаш, фонарик.
Выглянув за дверь, он позвал Элис в кухню. Этого разговора он боялся куда больше того, что предстояло. Тем не менее выхода не было. Он понимал, что должен ей все рассказать.
— Что ты собираешься делать? Почему?..
Таннер прижал ей палец к губам и притянул жену к себе. Они отошли в дальний конец кухни, поближе к дверям гаража, в самый дальний от холла угол. Он тихонько шепнул:
— Ты помнишь, я просил доверять мне?
Элис медленно наклонила голову.
— Мне надо выйти прогуляться, просто прогуляться. Я встречусь кое с кем, кто поможет мне. Маккалиф был с ними в контакте.
— Почему они не могут прийти прямо сюда? Я не хочу, чтобы ты уходил. Ты не можешь уйти!
— Практически у меня нет выхода. Все заранее обговорено, — соврал он, догадываясь, что она подозревает его во лжи.
— Чуть погодя я позвоню тебе. И ты поймешь, что все в порядке. Но до этого я хотел, чтобы ты сказала Остерманам, что я пошел пройтись… что я устал, вымотался — все что угодно. Очень важно, чтобы они думали, будто ты веришь, что я пошел прогуляться. И что с минуты на минуту я вернусь. Может быть, я только переговорю с людьми, которые ждут меня.
— С кем ты собираешься встречаться? Ты должен мне сказать.
— С людьми Фассета.
Она в упор смотрела на него. Теперь между ними возникла ложь, и она это чувствовала.
— Ты обязан это сделать? — тихо спросила она.
— Да, — он обнял ее, борясь с желанием остаться, и быстро вышел через дверь кухни.
Снаружи он неторопливо миновал свои владения, стараясь, чтобы не заметили полицейские по обе стороны дома, пока он не оказался там, откуда его уже не увидеть. И, убедившись, что никто не смотрит вслед, исчез в лесу.
Он описал широкий круг к западу от дома, пустив в ход узкий лучик фонарика, чтобы на что-нибудь не наткнуться. Ноги разъезжались по сырой земле, но наконец он увидел огни на заднем дворе своего соседа Скенлана, в трехстах футах от границы своих владений. Он вымок до нитки, когда, поднявшись на заднее крыльцо дома, позвонил в дверь.
Минут через пятнадцать — прошло больше времени, чем предполагалось — он сел в салон «мерседеса» Скенлана и включил двигатель. На поясе — заряженный «смит-вессон» соседа и три запасные обоймы по карманам.
Таннер повернул налево по Орчард-драйв, направляясь к центру городка. Уже было заполночь, и он несколько выбивался из намеченного расписания.
Он еще раз быстро перебрал в памяти все свои действия и прислушался к самочувствию. Он никогда не считал себя очень уж смелым. Все его поступки обычно были продиктованы мгновенным импульсом. Да и теперь явно не ощущал прилива храбрости. Им владело одно лишь отчаяние.
Странное состояние. Весь этот ужас, в котором он пребывал последние несколько дней, как-то уравновесился возникшим гневом. Гневом из-за того, что им кто-то манипулировал. Больше он никому этого не позволит.
Сэддл-Уолли опустел, главную улицу слабо освещали люминесцентные лампы, а витрины магазинов являли собой прообраз изобилия, свойственного этому месту. Не было ни неоновых реклам, ни бегущих огней — все выключено.
Таннер проехал мимо «Виллидж-паба» и стоянки такси, сделал крутой разворот и припарковался. Телефон-автомат оказался как раз радом с «мерседесом». Он поставил машину так, чтобы иметь возможность видеть весь прилегающий район. Перейдя через улицу, сделал первый звонок: