мама ждет меня на кухне, попивая чай и листая тупой глянцевый журнальчик, в котором богатые знаменитости выставляют напоказ свои домищи. когда я вхожу, она поднимает взгляд.
мама: как чикаго?
я: слушай, мам, я – гей, и будет лучше, если ты сейчас отпсихуешься и все, потому что нам, конечно, еще долго жить с этим, но чем быстрее ты покончишь со страданиями на эту тему, тем лучше.
мама: со страданиями?
я: ну да, помолишься о спасении моей души, проклянешь за то, что у тебя не будет внуков, а у меня – женушки, расскажешь, как ты разочарована.
мама: ты правда от меня этого ждешь?
я: ну, ты имеешь на это право, наверное. но если хочешь этот шаг пропустить, я не против.
мама: хочу пропустить.
я: серьезно?
мама: серьезно.
я: вау. то есть круто.
мама: но на секунду-другую удивиться можно?
я: конечно. я понимаю, что ты не такого ответа ждала, когда спрашивала, как чикаго.
мама: да, не такого, это точно.
я смотрю ей в лицо, желая понять, не сдерживает ли она свою реакцию, но кажется, что нет. а это довольно-таки поразительно, с учетом всех обстоятельств.
я: что, скажешь, что все время это знала?
мама: нет. но не могла понять, кто такой айзек.
о, черт.
я: айзек? ты что, тоже за мной шпионила?
мама: нет. просто…
я: что?
мама: ты во сне это имя произносил. я не подслушивала, но было слышно.
я: ого.
мама: не злись.
я: разве я могу злиться?
понимаю, что это глупый вопрос. практика показала, что я могу психануть почти из-за чего угодно. однажды я подскочил посреди ночи с уверенностью, что пока спал, мама установила на потолке детектор дыма. я ворвался в ее спальню и начал орать, как она могла вот так просто что-то в моей комнате устанавливать, не предупредив меня, а она проснулась и спокойно ответила, что детектор дыма – в коридоре, я же все равно вытащил ее из постели, чтобы показать его, и, разумеется, у меня в комнате на потолке ничего не оказалось – мне просто приснилось. а она на меня не накричала, ничего подобного. просто сказала идти спать. следующий день у нее совершенно дерьмовый вышел из-за того, что я ее разбудил посреди ночи, но мама меня ни разу этим не укорила.
мама: ты в чикаго с айзеком виделся?
как ей это объяснить? если рассказать, что я поехал в город, где мне назначил встречу в порномагазине парень, которого, как в итоге оказалось, не существует, то в ближайшие недели ее покерные заработки уйдут на доктора киблера. но если мама присмотрится, она ложь мою раскусит. сейчас мне врать не хочется. так что я просто немного искривляю правду.
я: да, мы встречались. правда, у него ник тайни. я его так теперь называю, хотя на самом деле он громадный. он, в общем-то, очень хороший.
мы вступили на совершенно неизведанную территорию родительско-детских отношений. возможно, даже не только в этом доме, а во всей америке.
я: ты слишком не волнуйся. мы просто сходили в миллениум-парк, поговорили. он с друзьями пришел. я не забеременею.
мама смеется прямо по-настоящему.
мама: ну, это успокаивает.
она встает из-за стола и как-то внезапно меня обнимает. я поначалу даже не знаю, что делать с руками, а потом такой: да дебил, обними ее тоже. я обнимаю и жду, что мама сейчас расплачется, хоть один-то из нас должен прослезиться. но когда она отстраняется, глаза у нее оказываются сухими – ну, может, с легким туманцем, но я видел ее в такие моменты, когда все не так, когда все совершенно хреново, так что я достаточно хорошо ее знаю, чтобы понимать: это не тот случай. сейчас все нормально.
мама: маура несколько раз звонила. голос у нее был печальный.
я: пусть она к черту катится.
мама: уилл!
я: извини. не хотел говорить этого вслух.
мама: что произошло?
я: я бы предпочел тут в подробности не вдаваться. скажу только, что она очень сильно меня обидела, и на этом точка. если зайдет, скажи, что я никогда больше не буду с ней разговаривать. и не ври, что меня нет. не говори такого, если я буду в соседней комнате. скажи правду – что все кончено бесповоротно. прошу тебя.
мама кивает, не знаю, потому ли, что она согласилась, или потому, что знает: спорить со мной смысла нет, когда я в таком настроении. мама у меня, если в целом, очень умная. а теперь ей пора выйти из кухни – я думал, что это и произойдет после объятий, – но поскольку мама так и зависла тут, этот шаг делаю я.
я: пойду спать, до завтра.
мама: уилл…
я: день реально был очень длинный. спасибо тебе за, ну, понимание. я перед тобой в долгу. сильно.
мама: тут дело не в долге…
я: я знаю. но ведь ты меня поняла.
я не хочу уходить, не убедившись, что она не против. это же самое малое, что я могу сделать. мама склоняется ко мне и целует в лоб.