саймон: ну, как твое вчерашнее мегасвидание в чикаго прошло?
я: тебе правда интересно?
саймон: ну да – если это было настолько серьезно, что ты на наши соревнования не поехал, то мне любопытно, как все было.
я: ну, во-первых, оказалось, что его не существует, но потом он засуществовал, и дальше пошло довольно хорошо.
я когда раньше об этом говорил, старательно избегал местоимений, но теперь мне плевать.
саймон: погоди – ты гей?
я: угу. пожалуй, ты к верному выводу пришел.
саймон: фу!
я от него не совсем такой реакции ожидал. я ставил на то, что она окажется ближе к равнодушию.
я: что фу?
саймон: ну, сам понимаешь. засовывать свою штуку туда, э-э-э, откуда какают.
я: во-первых, я свою штуку никуда не засовывал. а во-вторых, понимаешь ли ты, что, когда парень встречается с девушкой, он засовывает свою штуку туда, откуда писают и откуда идут месячные?
саймон: ой. об этом я не думал.
я: вот именно.
саймон: но все равно странно.
я: не страннее, чем дрочить на персонажей компьютерных игр.
саймон: кто тебе рассказал?
он колотит дереку по башке пластиковой вилкой.
саймон: это ты ему сказал?
дерек: ничего я ему не говорил!
я: да я сам догадался. честно.
саймон: но я только на девчонок.
дерек: и некоторых магов!
саймон: ЗАТКНИСЬ!
должен признать, не так себе воображал, каково быть геем.
к счастью, каждые минут пять приходит эсэмэска от тайни. Ума не приложу, как ему удается писать на уроках незаметно. может, прячет телефон в складках живота или типа того. я в любом случае благодарен. потому что слишком ненавидеть жизнь трудно, когда каждые пять минут подобные мысли прерываются такими вещами:
ДУМАЮ О ТЕБЕ РАДОСТНЫЕ МЫСЛИ
ХОЧУ СВЯЗАТЬ ТЕБЕ СВИТЕР. КАКОГО ЦВЕТА?
КАЖЕТСЯ, Я ТОЛЬКО ЧТО ПРОВАЛИЛ ТЕСТ ПО МАТЕМАТИКЕ, ПОТОМУ ЧТО ВСЕ ВРЕМЯ ДУМАЛ О ТЕБЕ
ПРИДУМАЙ РИФМУ К ВЫРАЖЕНИЮ СУД ЗА СОДОМИЮ
ЖЕЛЧЬ ЛОБОТОМИИ?
ВОЗЬМИ МЕНЯ, МИО?
ЗАДНИЦА СИНЯЯ
ЗАДНИЦА МИЛАЯ!
КСТА, ЭТО ДЛЯ СЦЕНЫ, КОГДА КО МНЕ ВО СНЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОСКАР УАЙЛЬД
я даже половины из того, о чем он говорит, не знаю, обычно меня это бесит. но с тайни такое ощущение, что это и не важно. может, когда-нибудь пойму. а если нет, то неведение тоже бывает прикольное. я с этим толстяком становлюсь мягкотелым. это реально ненормально.
еще он засыпает меня вопросами о том, как у меня дела, что я делаю, как себя чувствую, когда мы с ним снова увидимся. на этот раз у меня есть чувство, что я знаю, с кем разговариваю. в случае с тайни складывается ощущение, что видишь его именно таким, какой он есть. он ничего в себе не удерживает. я тоже хочу быть таким. но только если для этого не надо сто кило веса набирать.
после уроков маура подлетает ко мне, когда я стою у шкафчика.
маура: саймон сказал, что ты теперь официально гей. и что «с кем-то познакомился» в чикаго.
маура, я тебе ничего не должен. особенно объясняться.
маура: уилл, ты что делаешь? зачем ты ему это сказал?
потому что познакомился, маура.
маура: поговори со мной.
ни за что. пусть за меня говорит хлопок дверцы шкафчика. пусть за меня говорят мои удаляющиеся шаги. пусть за меня говорит то, как я не обернусь.
видишь ли, маура, мне насрать.
вечером мы с тайни несколько часов переписываемся в мессенджере. мама меня не трогает, разрешает даже засидеться допоздна.
кто-то с левым профилем оставляет у меня на странице комментарий: гомик. вряд ли маура; наверное, кто-то еще в школе прослышал.
зайдя в почту, где хранится вся моя переписка, я вижу, что лицо айзека сменилось серым квадратом с красным крестом.
это значит: «профиль удален».
то есть письма его остались, а самого уже нет.
на следующий день в школе я ловлю на себе несколько странных взглядов и задумываюсь, удастся ли восстановить путь, которым слухи долетели от дерека или саймона до вот этого заносчивого спортсмена-громилы, который пялится на меня сейчас. хотя, возможно, он всегда на меня так таращился, а я только теперь стал это замечать. я из-за этого стараюсь не париться.
маура не показывается мне на глаза, но, полагаю, это только потому, что она планирует очередное нападение. я бы сказал ей, что оно того не стоит. может, нашей дружбе и не суждено было продлиться больше года. может, то, что нас свело – мрак, сарказм и обреченность, – оказалось не в силах удержать нас вместе. самый же бред это то, что я скучаю по айзеку, а по ней – нет. хотя и знаю, что айзек – это она. все те разговоры уже не в счет. мне искренне жаль, что маура пустилась на такие ухищрения, чтобы выведать мою правду: оба мы жили бы лучше, если бы не подружились изначально. я не буду пытаться ее наказать – не буду всем рассказывать, что она сделала, писать гадости у нее на шкафчике или орать на нее на людях. я лишь хочу, чтобы она сгинула. все. конец.