Тайни приподнимается и заявляет: "Крошечный Танцор весь об образовании и осознании".
"Ага, - саркастично говорит Гэри. - Убедимся, что каждый осознал и узнал все о Тайни Купере".
Двое ребят, сидящих рядом с Гэри, усмехаются, и, прежде чем я успеваю это обдумать, я произношу: "Эй, Гэри, не будь подонком", потому что я не могу ничего сделать, кроме как защитить Тайни.
Джейн говорит: "Слушайте, людям ведь будет смешно? Абсо-чертвозьми-лютно. Честно. Это забавно, это хорошо сделано и это не полно дерьма. Мюзикл продемонстрирует геев как цельных и нормальных людей, а не только как: ‘О Боже мой, я должен сказать своему папочке, что мне нравятся мальчики, и ой-ой, это так сложно’".
Гэри закатывает глаза и выдыхает сквозь поджатые губы, будто он курит. "Точно. Ты ведь знаешь, как это сложно, - говорит он Джейн, - с тех пор, как ты... ой, подожди. Точно. Ты - не лесбиянка".
"Это не имеет значения", - отвечает Джейн. Я смотрю на Джейн, которая измеряет Гэри взглядом, когда мистер Фортсон начинает говорить о том, что нельзя организовывать объединения внутри объединений и над этими объединениями. Я удивляюсь тому, сколько раз он может использовать слово "объединение" в одном предложении, в тот момент, когда Тайни Купер прерывает мистер Фортсона: "Эй, подождите. Джейн, ты гетеросексуальна?"
И она кивает, не поднимая взгляда, и бормочет: "Я так думаю, по крайней мере".
"Ты должна встречаться с Грэйсоном, - говорит Тайни. - Он думает, что ты очень привлекательная".
Если бы я был полностью одетый, насквозь промокший, держа в каждой руке по десяти-фунтовой гантеле, со стопкой книг в твердой обложке на моей голове, я бы весил 180 фунтов, что, приблизительно, эквивалентно весу левого трицепса Тайни Купера. Но в этот момент я готов выбить все гребанное дерьмо из Тайни Купера. И я бы сделал это, я клянусь, только вот я слишком занят попытками исчезнуть.
Я сижу и думаю: "Боже, я клянусь, я приму обет молчания и перееду в монастырь, и буду служить тебе до конца своих дней, если только ты обеспечишь меня мантией-невидимкой, давай же, давай же, пожалуйста, пожалуйста, мантия-невидимка, сейчас, сейчас, сейчас." Очень даже возможно, что Джейн сейчас думает о том же, но я не имею понятия, ибо она тоже молчит, и я не могу посмотреть на нее, так как я ослеплен смущением.
Встреча длится более тридцати минут, в течение которых я не говорю или двигаюсь или каким-либо образом реагирую на раздражители. Я делаю вывод, что Ник наносит Гари и Тайни своего рода макияж, и союз согласен искать деньги как для Крошечного Танцора, так и для серии листовок, направленных на образование. Там разговаривает кто-то еще, но я больше не слышу голоса Джейн.
А затем все кончается, и своим периферическим зрением я вижу, что все уходят, но я остаюсь на месте. За последние полчаса я собрал в уме список, состоящий из примерно 412 способов, как бы я мог убить Тайни Купера, и я не собираюсь уходить, пока я не выберу один. Я, наконец, решаю, что я собираюсь просто заколоть его тысячу раз с шариковой ручкой. Тюремный стиль. Я встаю, выравниваю осанку и выхожу на улицу. Тайни Купер, прислонившись к ряду шкафчиков, ждет меня.
"Слушай, Грейсон",- говорит он, и я иду к нему, захватываю в кулак его Поло, встаю на цыпочки, мои глаза на уровне его кадыка, и я говорю: "Самая убогая вещь, которую ты когда-либо делал, членосос".
Тайни смеется, что только злит меня, и говорит: “Ты не можешь назвать меня членососом, Грейсон, потому, что: А. Это не оскорбление; Б. Ты знаешь, что это не так. Пока что. Трагично”.
Я отпускаю его рубашку. Физически Тайни не запугать. “Что ж, пофиг,- говорю я. - Мешок дерьма. Мудак. Любитель вагин”.
"Теперь это оскорбление,- говорит он, - но послушай, чувак. Ты ей нравишься. Когда она вышла только что, она подошла ко мне, и говорит: «Ты это имел в виду на самом деле, или это просто была шутка?», и я такой: «А почему ты спрашиваешь?», а она такая: «Ну, он хороший. Это все», а затем я сказал ей, что не шутил, и она глупо улыбнулась".
"Серьезно?"
"Серьезно".
Я делаю долгий, глубокий вдох.
“Это ужасно. Она мне не нравится, Тайни”.
Он закатывает глаза: “И ты думаешь, что я сумасшедший? Она очаровательна. Я только что полностью сделал твою жизнь!”
Я понимаю, что это как-то не по-мужски. Я понимаю, что, собственно говоря, парни должны думать только о сексе и получении его, и что они первым делом должны бежать к промежности каждой девушки, которой они понравились и т.д. Но: Часть, которая мне нравится больше всего - не процесс, а наблюдение. Замечать, как она пахнет словно слишком сладкий кофе, и что разница между ее улыбкой и ее улыбкой на фотографии в том, как она кусает нижнюю губу, и бледную кожу на ее спине. Я просто хочу получать удовольствие, замечать эти вещи на безопасном расстоянии - я не хочу признавать, что я это замечаю. Я не хочу ни говорить, ни париться об этом.
Я думал об этом, когда мы были там с лежащим без сознания и плачущим Тайни рядом. Я думал о том, чтобы переступить через упавшего гиганта и поцеловать ее, и моя рука на ее лице, и ее невероятно теплое дыхание, и обладание девушкой, которая злится на меня только за то, что я тихий, а затем становлюсь только тише потому, что вещью, которая мне нравилась, была ее улыбка, словно у спящего между нами Левиафана, и потом я чувствую себя, как дерьмо, на некоторое время, пока, наконец, мы не расстаемся, и поэтому я решаю подтвердить свою клятву жить по правилам.
Я мог бы сделать это.
Или я мог бы просто жить по правилам.
"Поверь мне,- говорю я ему. - Ты не улучшаешь мою жизнь. Просто прекрати вмешиваться, ладно?"
Он только пожимает плечами, что я воспринимаю, как согласие. "Так, слушай,- говорит Тайни. - О Нике. Дело в том, что он и Гэри были вместе в течение действительно долгого времени, и, вроде бы, они только расстались вчера, но есть реальная искра".
"На редкость плохая идея", - говорю я.
"Но они расстались", - говорит Тайни.
"Да, но что произойдет, если кто-то бы расстался с тобой, а затем, на следующий день, флиртовал с одним из твоих друзей?"
"Я подумаю об этом", - говорит Тайни, но я знаю, что он не может сдержаться от короткого и неудачного романа.
"О, слушай, - Тайни оживляется. - Ты должен пойти с нами в Хранилище в пятницу. Ник и я сбираемся пойти на эту группу, хм - Maybe Dead Cats. Интеллектуальный поп-панк. Dead Milkmen – да, но не так смешно, ха-ха ».
"Спасибо за то, что пригласили заранее", - я говорю, подталкивая локтем Тайни в бок. Он толкает меня обратно в шутку, но я чуть не падаю с лестницы. Это как быть лучшим другом сказочного гиганта: Тайни Купер ничего не может поделать со своей силой и причиняет тебе боль.
"Я просто подумал, что ты не захотел бы прийти после катастрофы на прошлой неделе".
"Ой, подожди, я не могу. Хранилище можно посещать только с 21".
Тайни Купер, который идет впереди меня, достигает двери. Он направляет свои бедра против металлической двери, и она отворяется. Мы снаружи. Выходные. Оживленный, тускло освещенный Чикаго. Холодные потоки воздуха надо мной, и легкие взрываются, и Тайни Купер освещен заходящим солнцем, так что я едва могу видеть его, когда он поворачивается ко мне и достает телефон.
"Кому ты звонишь?"- спрашиваю я, но Тайни не отвечает. Он просто держит телефон в его гигантской мясистой руке, а затем он говорит: "Эй, Джейн", и мои глаза расширяются, а горло сдавливается, и Тайни улыбается и говорит: "Слушай, так Грейсон хочет идти с нами на Maybe Dead Cats в пятницу. Может быть, поужинаем перед этим?"