". . .".
"Ну, проблема только в том, что у него нет удостоверения, а ты не знаешь какого-нибудь парня?"
". . .".
"Ты еще не дома, не так ли? Так что просто вернись и забери его тощую задницу". Тайни вешает трубку и говорит мне: "Она уже в пути ", а затем я остаюсь стоять в дверях, пока Тайни спускается вниз по ступенькам и начинает бежать вприпрыжку - да, вприпрыжку – на стоянку младших. "Тайни! "- я кричу, но он не оборачивается; он просто продолжает бежать вприпрыжку. Я не начинаю бежать вприпрыжку вслед за его сумасшедшей задницей или что-нибудь в этом роде, но я улыбаюсь. Он может быть злобным колдуном, но Тайни Купер, черт возьми, свободный человек, и если он хочет быть гигантским прыгуном, то это его право, как огромного американца.
Я полагаю, что не могу избежать встречи с Джейн, поэтому я сижу на крыльце, когда она появляется через две минуты за рулем старого, вручную расписанного, оранжевого Вольво. Я видел машину раньше на стояке – ее трудно не заметить - но я никогда не думал, что она принадлежит Джейн. Этот автомобиль не очень подходит к ее тихому нраву. Я иду вниз по ступенькам, открываю пассажирскую дверь, и залезаю внутрь, мои ноги попадают в кучу оберток от фаст-фуда.
"Прости. Я понимаю, что это отвратительно ".
"Не волнуйся", - говорю я. Это было бы отличное время, чтобы пошутить, но я только думаю: «заткнись, заткнись, заткнись». Через некоторое время молчание становится неловким, поэтому я говорю: "Ты знаешь, эту группу, эм, Maybe Dead Cats?"
"Да. Они неплохие. Они – плохенькая версия Mr. T Experience, но у них есть одна песня, которая мне нравится. Это скорее отрезок длиной в пятьдесят пять секунд, под названием ‘Annus Mirabilis’(прим. переводчика: дословный перевод с латыни «Год Чудес»), и он, в основном, объясняет теорию относительности Эйнштейна ".
"Круто", - говорю я. Она улыбается, давит на газ, и мы, трясясь, направляемся к городу. Может быть, через минуту мы подъезжаем к знаку «Стоп» и Джейн сворачивает на обочину и смотрит на меня. "Я очень застенчивая", - говорит она.
"Что?"
"Я очень застенчивая, поэтому я все понимаю. Но не прячься за Тайни ".
"Я не…"- говорю я.
А потом она ныряет под ее ремнем безопасности, и я задаюсь вопросом, почему она делает это, а потом она наклоняется через коробку передач, и я понимаю, что происходит, и она закрывает глаза и наклоняет голову, и я отворачиваюсь, глядя на обертки от фаст-фуда на полу ее машины. Она открывает глаза и откидывается назад. Тогда я начинаю говорить, чтобы заполнить тишину: "Я не очень, ну, я думаю, ты удивительная и симпатичная, но я не, как, я не, как, я думаю, я не, гм, действительно хочу отношений прямо сейчас".
Через секунду, очень тихо, она говорит: "Я думаю, что я, возможно, получила некоторую недостоверную информацию".
"Возможно",- говорю я.
"Мне очень жаль".
"Мне тоже. Я имею в виду, ты на самом деле…"
"Нет, нет, стоп, так только хуже. Хорошо. Хорошо. Посмотри на меня". Я смотрю на нее. "Я могу полностью забыть, что это когда-либо случалось, если, и только если, ты можешь полностью забыть, что это вообще случалось".
"Ничего не случилось, - я говорю, а затем исправляю себя. - Ничего не произошло".
"Точно", - говорит она, и затем наша тридцати секундная остановка у знака «Стоп» заканчивается, и моя голова падает на спинку сиденья. Джейн водит, как Тайни заводит отношения.
Мы выходим на берегу озера недалеко от центра города и говорим о Neutral Milk Hotel, и могут ли там быть некоторые записи, которые никто не слышал, только демо, и как интересно было бы услышать, как их песни звучали, когда они еще не были песнями, словно, может быть, мы могли бы проникнуть в их студии звукозаписи и скопировать каждый записанный момент существования группы. Старинная система охлаждения Вольво заставляет мои губы пересыхать, такое чувство, что о симпатии на самом деле, буквально забыли, и мне пришло в голову, что я жутко разочарован в том, как совершенно не расстроенной выглядит Джейн, что, в свою очередь, заставляет меня чувствовать себя странно, что, в свою очередь, заставляет меня думать, что, возможно, специальное крыло в Музее Сумасшедших должны быть отведено мне.
Мы находим место для парковки в паре кварталов от места назначения, и Джейн приводит меня к невзрачной стеклянной двери рядом с фургончиком с хот-догами. Вывеска на двери гласит "Золотое Побережье - Ксерокопии и распечатка". Мы направляемся вверх по лестнице, запах вкусной свинины витает в воздухе и проникает в крошечный магазин, похожий на офис. Он практически не декорирован, лишь два раскладных кресла, висящий на стене постер с котенком, мертвое растение в горшке, компьютер и причудливый принтер.
"Эй, Пауль",- говорит Джейн, сильно татуированному парню, который, кажется, был единственным сотрудником магазина. Запах хот-догов рассеялся, но только из-за сильного запаха мертвого растения в "Золотом Побережье". Парень обходит вокруг прилавка и обнимает Джейн одной рукой, а потом она говорит: "Это мой друг, Уилл", и парень протягивает руку, и я, пожимая ее, вижу, что на костяшках его пальцев вытатуировано "НАДЕЖДА". "Пауль и мой брат хорошие друзья. Они ходили в Эванстон вместе".
"Да, пошли вместе, - говорит Пауль. - Но мы точно не закончили вместе, потому что я до сих пор не выпустился". Пауль смеется.
"Да, итак, Пауль. Уилл потерял свои документы",- объясняет Джейн.
Пауль улыбается мне: "Это обидно", он протягивает мне чистый лист офисной бумаги и говорит: «Мне нужно твое полное имя, твой адрес, дата рождения, рост, вес и цвет глаз. И сто баксов ".
"Я, э-э", - я говорю, потому что у меня даже и мысли не было брать с собой стодолларовые купюры. Но прежде, чем я могу даже сформулировать предложение, Джейн кладет пять двадцаток на прилавок. Джейн и я садимся на раскладных креслах, и вместе мы изобретаем мою новую личность: Меня зовут Исмаил Дж. Биафра, мой адрес: улица В. Аддисона 1060, расположенная в Ригли Филд. У меня каштановые волосы, голубые глаза. Мой рост 5 футов, вес 160 фунтов, мой номер социального страхования составляют девять случайно выбранных чисел, и мне исполнилось двадцать два в прошлом месяце. Я передаю бумагу Паулю, а затем он указывает на полосу клейкой ленты и говорит мне стоять там. Он поднимает цифровую камеру до глаз и говорит: "Улыбайся!" Я не улыбаюсь на фотографии на моем водительском удостоверении, и я уверен, что не буду улыбаться для этого документа.
"Я буду через минуту", - говорит Пауль, я прислоняюсь к стене и так нервничаю по поводу моих документов, что перестаю нервничать по поводу моей близости с Джейн. Хотя я знаю, что я, приблизительно, трёхмиллионный человек, который получает поддельное удостоверение личности, я до сих пор уверен, что это уголовное преступление, и я вообще против совершения тяжких преступлений. "Я даже не пью",- я говорю вслух, наполовину себе и наполовину Джейн.
"Мое просто для концертов", - говорит она.
"Могу ли я увидеть его?" - я прошу. Она хватает свой рюкзак, который был по всей длине расписан названиями групп и цитатами, и достает бумажник.
"Я храню его здесь, - говорит она, открывая бумажник, - потому что, если я, типа, умру или что-то вроде этого, я не хочу, чтобы в больнице пытались вызвать родителей Зоры Терстон Мур" Конечно же, это ее имя, и лицензия выглядит совершенно реальной для меня. Ее фотография великолепна: ее рот кажется на грани смеха, и это именно то, как она выглядела в доме Тайни, в отличие от всех ее фотографий в Фэйсбуке.