Уилл отвечает: "Да, это хуже. Гораздо хуже".
Я больше не могу внести большой вклад в разговор, да и в любом случае, Тайни ведёт себя так, как будто меня не существует, поэтому я просто улыбаюсь и говорю: "Я собираюсь оставить вас, мальчики, вдвоём". А потом я смотрю на другого Уилла Грейсона, и он так плохо выглядит, что может упасть, если подует ветерок. Я хочу что-нибудь сказать, что бы отвлечь его, но я не знаю с чего начать. Поэтому просто говорю то, что думаю: "Я знаю, это отстой, но в некотором смысле, это хорошо". Он смотрит на меня так, как будто я сказа что-то тупое, хотя так и есть. "Я имею в виду, что любовь и правда связаны. Они позволяют друг другу существовать, понимаешь?"
Парень отвечает мне 1/8 улыбкой, а затем поворачивается к Тайни, из которого, если честно, явно лучше терапевт, чем из меня. Чёрная сумка с "Mano a Mano" больше не кажется смешной, поэтому я ставлю её около Тайни и Уилла. Они даже не замечают.
Джейн стоит на цыпочках на бордюре, как будто сейчас упадет, и ловит такси. Группа парней из колледжа проходит мимо и смотрит на неё, и один из них приподнимает бровь.
Я всё ещё думаю о связи любви с правдой, и это заставляет меня желать сказать ей правду, всю противоречивую правду, потому что иначе, на некотором уровне, не я ли та девушка? Разве я не та девушка, которая притворяется Айзеком?
Я подхожу к ней и хочу дотронуться до её локтя, но моё прикосновение слишком слабое, поэтому я чувствую только её пальто. Она поворачивается ко мне, и я вижу, что она всё ещё разговаривает по телефону. Я делаю жест, который передаёт: "Эй, не беспокойся, разговаривай столько, сколько захочешь", и, возможно: "Эй, посмотри на меня! У меня спастические руки". Джейн поднимает указательный палец вверх. Я киваю. Она говорит тихо и мило: "Ох, я знаю. Я тоже".
Я делаю шаг назад на тротуар и прислоняюсь к кирпичной стене между "Френчис" и закрытым рестораном суши. Справа от меня Уиил и Тайни разговаривают. Слева от меня Джейн ведёт переговоры. Я достаю свой телефон и как будто набираю сообщение, но я всего лишь просматриваю список своих контактов. Клинт. Папа. Джейн. Мама. Мои друзья. Мои знакомые. Тайни. Никого после буквы " Т ". Не очень много для телефона, который у меня уже 3 года.
"Эй"- говорит Джейн. Я смотрю на неё, блокирую телефон и улыбаюсь. "Сожалею насчет концерта", - она говорит.
"Ох, да всё в порядке", - отвечаю я, потому что это действительно так.
"Кто этот парень?"- спрашивает она, указывая на него.
"Уилл Грейсон" - говорю я. Она непонимающе смотрит на меня. " Я встретил парня по имени Уилл Грейсон в этом порно-магазине, - говорю я, - Я был там, чтобы использовать свои фальшивые документы, а он был там, чтобы встретить своего фальшивого парня".
"Боже, если бы я знала, что это произойдёт, я бы пропустила концерт".
"Да, - говорю я, пытаясь не звучать раздраженно. - Давай прогуляемся".
Она кивает. Направляясь к Мичиган Авеню, мы проходим Магнифисент Майл, дом всех самых больших в Чикаго сетей магазинов. Все закрыто сейчас, и туристы, наполнявшие широкие проулки в течение дня, вернулись назад в свои отели, возвышающиеся на пятьдесят этажей над нами. Бездомные люди, которые попрошайничали у туристов, ушли тоже, и здесь, в общем-то, только Джейн и я. Ты не можешь сказать правду, не говоря ничего, поэтому я рассказываю ей всю историю, пытаясь сделать ее забавной, пытаясь сделать ее круче, чем любой концерт ВМК, что мог когда-либо быть. И когда я заканчиваю, наступает затишье, а потом она говорит: "Могу я спросить у тебя что-то рандомное?"
"Да, конечно". Мы проходим мимо Тиффани, и я останавливаюсь на секунду. Бледно-желтый уличный свет освещал фасад магазина как раз достаточно, чтобы через тройные стекла и охранную решетку я мог увидеть пустой прилавок - серый вельветовый силуэт шеи без украшений.
"Ты веришь в прозрения?" - спрашивает она. Мы вновь продолжаем идти.
"Эм, а можно попонятнее?"
"Ну, ты веришь, что людское мировоззрение может измениться? Однажды ты просыпаешься и осознаешь что-то, ты видишь что-то таким образом, каким не видел это прежде, и бум - прозрение. Что-то навсегда изменилось. Ты веришь в это?"
"Нет, - отвечаю я. - Я не думаю, что что-либо случается так сразу. Тайни, например. Ты думаешь, что он влюбляется каждый день? Ни в коем случае. Он думает, что влюбляется, но на самом деле - нет. Я о том, что все, случающееся сразу, эквивалентно не случающемуся сразу, понимаешь?"
Какое-то время она ничего не говорит. Просто идет. Моя рука опущена рядом с ее рукой, но между нами ничего не происходит. "Да, может ты и прав", - наконец произносит она.
"Почему ты спрашиваешь?" – говорю я.
"Я не знаю. Просто так, правда". Английский язык имеет длинную и легендарную историю. И за все время никто не задавал "рандомные вопросы" о "прозрениях" "просто так". "Рандомные вопросы" самые не случайные.
"У кого случилось прозрение?" - спрашиваю я.
"Эм, я думаю, что ты, как бы, последний человек, с кем стоит говорить об этом", - говорит она.
"Как это?"
"Я знаю, что это было довольно-таки паршиво с моей стороны пойти на концерт", - говорит она ни с того, ни с сего. Мы подходим к пластмассовой скамейке, и она садится.
"Да все в порядке", - говорю я, присаживаясь рядом с ней.
"Вообще-то не в порядке в наибольшей возможной степени. Я полагаю, дело в том, что я немного запуталась". Запуталась. Телефон. Ее милый, девчачий голос. Прозрения. Я, наконец-то, понял всю правду.
"Бывший парень", - говорю я. Я чувствую, как тонет мой кишечник, будто он плавает глубоко в океане, и я понимаю: она мне нравится. Она милая и очень умная, слегка по-высокомерному, и эта мягкость ее лица, сопровождающая все, что она говорит, и она нравится мне, и я не то чтобы должен быть честен с ней, я хочу этого. Эти вещи как будто связаны друг с другом, я полагаю. "У меня есть идея".
Я чувствую, что она смотрит на меня. Я натягиваю на голову капюшон. Мои уши горят от холода.
И она произносит: "Что за идея?"
"Идея в том, что на десять минут мы оставим все свои чувства. Мы забудем о том, что должны защищать себя и других людей и просто будем говорить правду. Десять минут. А потом сможем снова вернуться к своей паршивости".
"Мне нравится эта идея", - говорит она. - Но тебе придется начать".
Я задираю рукав куртки и смотрю на часы. 10:42. "Готова?" - спрашиваю я. Она кивает. Я снова смотрю на свои часы. "Ладно, и... поехали. Ты мне нравишься. Я и не знаю, нравилась ли ты мне до тех пор, пока я не подумал о том, что ты была на концерте с другим парнем, но сейчас я знаю, и я понимаю, что это делает меня гребанным голубком, но да, ты мне нравишься. Я думаю, что ты классная и очень милая - и под "милая" я подразумеваю красивая, но я не хочу говорить "красивая", ибо это клише, но ты красивая - и мне даже плевать на то, что ты музыкальный сноб".