Это несправедливо, потому что я не просил, чтобы папа уходил, я не просил депрессии, и я не просил, чтобы у нас не было денег, не просил того, чтобы я хотел трахать мальчиков, и я не просил быть таким тупым, и я не просил не иметь настоящих друзей, не просил, чтобы я говорил и половину того дерьма, которое говорю. Всё, чего я хотел, - это один гребаный перерыв, одну идиотскую хорошую вещь, и, видимо, это было слишком, я слишком многого хотел.
Я не понимаю, почему этот мальчик, который пишет мюзиклы о самом себе, сидит рядом со мной. Я настолько жалок? Он получит какой-то знак отличия за то, что соберет по кускам разбитого человека?
Я стараюсь не думать об этом. Это не помогает. Когда всё проходит, я смотрю на Тайни, и всё опять по-странному. Он не просто смотрит на меня - он всё еще видит меня. Его глаза практически сверкают.
Тайни: Я никогда не целуюсь на первом свидании.
Я смотрю на него с полным непониманием происходящего, и затем он добавляет
Тайни: ...Но иногда я делаю исключения.
Теперь мой прежний шок превращается в совсем другой вид шока. Это электрический шок. Потому что в этот момент, даже несмотря на то, что он огромен, даже несмотря на то, что он совсем меня не знает, даже несмотря на то, что он занимает в три раза больше места на скамейке, чем я, Тайни Купер удивительно и бесспорно привлекателен.
Да, его кожа гладкая, его улыбка нежная, но особенно его глаза - его глаза имеют эту сумасшедшую надежду, безумную тоску и смешное легкомыслие, и даже несмотря на то, что я считаю это совершенно глупым, даже несмотря на то, что я никогда не почувствую то, что чувствует он, но крайней мере я не возражаю насчёт идеи поцеловать его и посмотреть, что произойдёт.
Он начинает краснеть от собственных слов, и он слишком застенчив, чтобы наклониться ко мне, так что я тянусь к нему, чтобы поцеловаться, открыв глаза, потому что я хочу увидеть его удивление и счастье, потому что я никаким образом не могу почувствовать или увидеть своё.
Мне не кажется, что я целую диван. Я на самом деле целую парня. Наконец-то парня. Он закрывает свои глаза. Он улыбается, когда мы останавливаемся.
Тайни: Не так я представлял себе развитие событий этого вечера
Я: расскажи мне об этом.
Я хочу убежать. Не с ним. Я просто не хочу возвращаться в школу или в свою жизнь. Если бы моя мама не ждала меня по ту сторону, я бы, наверное, так и сделал. Я хочу убежать, потому что я потерял все. Я уверен, что если бы я сказал это Тайни Куперу, он сказал бы, что я потерял как и плохие, так и хорошие вещи. Он бы сказал мне, что солнце взойдет завтра или дерьмо вроде этого. Но тогда я бы не поверил ему. Я ничему из этого не верю.
Тайни: Эй, я даже не знаю твоего имени.
Я: Уилл Грейсон.
Услышав это, Тайни подпрыгивает на скамейке, чуть не сбив меня на траву.
Тайни: Нет!
я: о. . . да?
Тайни: что ж, я, получается, только что получил приз?
С этими словами он начинает смеяться и кричать.
Тайни: Я поцеловал Уилла Грейсона! Я поцеловал Уилла Грейсона!
Когда он видит, что это пугает меня больше, чем акулы, он снова садится и говорит
Тайни: Я рад, что это ты.
Я думаю о другом Уилле Грейсоне. Я представляю, как он делает это с Джейн.
я: Я ведь не просто семнадцатый материал для журнала, да?
Глаза Тайни загораются.
Тайни: Он рассказал тебе об этом?
Я: да.
Тайни: Его будто ограбили. Я был так зол, я написал письмо в редакцию. Но они не опубликовали его.
Я чувствую глубокий укол ревности оттого, что у Д.У.Г.есть такой друг, как Тайни. Я не могу представить никого, пишущего письмо в редакцию для меня. Я даже не могу никого представить пишущим некролог обо мне. Я думаю о всем, что произошло и о том, что когда я пойду домой, мне даже и некому рассказать будет. Затем я смотрю на Тайни и, на удивление для самого себя, целую его снова. Поскольку… какого черта. Абсолютно, какого черта.
Это продолжается в течение некоторого времени. И я полностью стаю ширококостным от поцелуя с кем-то ширококостным. И между тем, как мы начинаем мутить, он расспрашивает меня, где я живу, что произошло сегодня, что я хочу делать с моей жизнью, мое любимое мороженое. Я отвечаю на те вопросы, на которые могу ответить (в основном, где я живу, и вкус мороженого) и говорю ему, что понятия не имею, что ответить на остальные.
Никто действительно не наблюдает за нами, но я начинаю чувствовать, что кто-то рядом. Так что мы останавливаемся, и я не могу не думать об Айзеке и о том, как интересно, несмотря на это, развивается вся эта Тайни-история, хотя все равно все плохо в степени «торнадо-разрушил-мой-дом». Тайни – это как единственный оставшийся номер. Я чувствую, что должен ему что-то за это, так что я говорю
я: я рад, что ты существуешь.
Тайни: я рад существовать сейчас.
Я: ты понятия не имеешь, как ты заблуждаешься.
тайни: ты понятия не имеешь, как ты заблуждаешься.
я: останови это.
тайни: только если ты остановишь.
я: я тебя предупреждаю.
я понятия не имею, как истина сосуществует с любовью, и наоборот. Я даже не задумываюсь о термине "любовь" здесь. Еще слишком-слишком-слишком рано говорить об этом. Но я думаю, что я имею в виду определение термина «истина». Я хочу, чтобы это было правдивым. И хоть я и отрицал Тайни, и отрицал себе, правда все равно становится все более очевидной.
Это время для нас, чтобы выяснить, как, черт возьми, это все будет работать.
Глава одиннадцатая
Я сижу напротив моего шкафчика за десять минут до первого звонка, когда Тайни подбегает по коридору, в его руках полно постеров о прослушивании на Крошечного Танцора.
"Грейсон!"- кричит он.
"Привет", - я отвечаю. Я встаю, забираю у него плакат, и вешаю его на стену. Он роняет остальные на пол, а затем начинает клеить, срывая малярную ленту зубами. Он клеит афишу, затем мы собираем те, которые он уронил, проходим всего несколько шагов, и повторяем. И все это время он говорит. Его сердце бьется, и он моргает, и он дышит, и его почки производят токсины, и он говорит, что все это совершенно непроизвольно.
"Так что я сожалею, что не вернулся к Фрэнчис, чтобы встретиться с тобой, но я полагал, что ты подумал, что я просто взял такси, что я, кстати, и сделал, и в любом случае, Уилл и я шли всю дорогу вниз к Bean и, ну, Грейсон, я знаю, что я говорил об этом раньше, но он мне действительно нравится. Я имею в виду, тебе действительно нравится человек, с которым ты прошел весь путь до Bean и слушал, как он говорил о своем бойфренде, который не был ни парнем, ни другом, и также я пел для него. И Грейсон, я имею в виду действительно: ты можешь поверить, что я поцеловал Уилла Грейсона? I. Черт возьми. Поцеловал. Уилла. Грейсона. И, ничего личного, потому что, как я уже говорил тебе неисчисляемое количество раз, я думаю, что ты первоклассный человек, но я зуб даю, что никогда бы не замутил с Уиллом Грейсоном, понимаешь? "