— А, это обычное явление теперь?
— Можно и так сказать.
— Разве ты не рада, что мы не похожи на них? — шучу я. После вчерашней драмы приятно увидеть и забавную сторону.
Она смеется и прижимается ко мне.
— Мы никогда не будем такими, как они.
— Спасибо, блядь.
Мы замолкаем, и я думаю о вчерашнем дне и о том, что могло случиться.
— Мы в порядке? — спрашивает она.
— Конечно, да. — Я притягиваю ее еще ближе и крепко прижимаю ее к себе. — Тебе не обязательно спрашивать.
— Ну, после вчерашнего…
— Вчера вычеркнуто из архива.
— Со всем уважением, я не согласна, — беззаботно говорит она.
— О, да, не согласна? — я щекочу ее, и она визжит.
— Да! — вскрикивает она, отворачиваясь от меня и отводя руки от своего тела. — Я действительно так думаю. — Ей удается выбраться из-под меня и пригвоздить меня к кровати, прижимая мои руки к подушкам. Она наклоняется надо мной и прижимает свою грудь к моей, переплетя свои ноги с моими, поэтому я застрял, если только я действительно не хочу веселой борьбы.
— Почему? — бросаю вызов я. — Ты сказала, что я был слишком слаб, чтобы услышать, и я, как и следовало ожидать, отреагировал, как испуганный ребенок. — Я поднимаю брови, позволяя ей найти объяснение получше.
— Или, — возражает она. — Ты мог бы сказать, что нам это было нужно. Ты мог бы поспорить, что тебе нужно было увидеть, что не все в моей жизни ты можешь принять. Среди всего остального я выбираю тебя. Что я оказываюсь в очень отстойных ситуациях, чтобы защитить тебя. И что это было нечто невероятное со страпоном, и ты принял это как чемпион.
— Скажи это снова, — прошу я серьезно.
— Ты принял это как чемпион?
— Нет, не это, про то, что ты среди всего выбираешь меня.
— Это так.
— Повтори.
Она смотрит на меня сверху вниз, ее растрепанные с утра волосы падают ей на лицо, и она мягко улыбается.
— Среди всех я выбираю тебя. — Она наклоняет голову и слегка целует кончик моего носа. — И ты примешь это как чемпион.
— Спасибо, — я смеюсь над ее отказом быть сегодня серьезной.
Она сияет улыбкой от уха до уха.
— Давай попробуем не иметь больше таких дней, как вчера, хотя это и закончилось весело, — предлагает она.
— Ладно, — соглашаюсь я.
Она освобождает одну из моих рук и сжимает мой сосок, сильно.
— Ауч.
— Я думаю, ты имел в виду: «да, Богиня».
Я потираю свой сосок свободной рукой.
— Да, Богиня, — ворчу я.
— Так лучше, мальчик.
— И давай не будем делать те же самые ошибки, которые недавно совершили наши друзья.
Я смотрю на нее взглядом, который говорит: «О, пожалуйста», но она смотрит в ответ тем, который говорит: «Просто согласись», и снова сжимает мой сосок.
— Кровавый ад, да, Богиня. Согласен.
— Хороший мальчик, — усмехается она. Затем она изучает мое лицо, и, в конце концов, ее лицо становится серьезным. — Мне так повезло, что у нас появился второй шанс, я не знаю, какой была бы моя жизнь, если бы ты не вернулся в нее. Ты уже изменил все до такой степени, что я почти не узнаю себя. Я не хочу это потерять. — Затем она смотрит на меня с обеспокоенным выражением, словно она взвешивает нечто огромное. Я собираюсь спросить ее, что не так, но потом она улыбается и груз спадает.
— Женись на мне, — внезапно говорит она. Это скорее приказ, чем вопрос.
У меня перехватывает дыхание, и я закрываю глаза.
39
Суббота, 3 октября
Мэгс
Мое сердце грохочет. Я не знаю, откуда это взялось, но оно действительно грохочет.
Когда он открывает глаза и снова смотрит на меня, это болезненно печально.
— Спенсер, — шепчет он.
Комната начинает вращаться, когда он снимает меня с себя и садится. Он встает, не говоря ни слова, и начинает натягивает одежду.
Он просто произнес стоп-слово?
О мой Бог, он просто ответил стоп-словом на мое предложение о браке!
Я молча наблюдаю за ним. Он поворачивается ко мне и открывает рот, чтобы начать говорить. А потом он просто качает головой и уходит.
Нет!
Остолбенев, я сижу в тишине и пытаюсь понять, что только что произошло. Потом я слышу, как захлопывается входная дверь, и мой мир рушится вокруг меня.
Он ушел.
Начинают течь слезы.
— Мэгс, ты можешь сделать мне з… — Джаз останавливается в дверях. — Что не так?