Добравшись до нижнего белья, я уже опьянен ее потрясающим запахом. Я хватаю ее трусики обеими руками и стаскиваю их. У меня замирает сердце, когда я вижу, что она полностью голая и — как будто это недостаточно хорошо сейчас для меня — у нее есть татуировка «Цель», набитая прямо… там, над ней… ну, вы знаете. Она знает, какое опьяняющее действие она оказывает на того, кому посчастливилось прочитать это слово.
Я не могу описать, что это делает со мной. Я уверен, что это имеет какой-то глубокий смысл, но блядь… что я делаю? Ах, да, я собирался поклоняться ей, как богине, сошедшей с небес. Показать ей, что любой другой, кто делал это до меня, просто притворялся, потому что сейчас это от чистого сердца. Только сейчас, и меня это беспокоит. Я имею в виду, посмотрите на нее. Потрясающая, и так бесстыдно уверенная в своей чувственности. Так, будто у нее есть инструкция, вытатуированная прямо на ее безупречной, депилированной и готовой… Боже! Я даже не могу думать об этом.
Это ее киска. КИСКА.
Прямо сейчас я думаю, что это единственная киска, необходимая мне.
Вот что она делает со мной. Я даже не могу думать о ней так же, как я думаю о ком-либо другом. Такое чувство, что она — это священная земля, и я должен действовать с уважением. Но посмотрите на нее. Бесстыдная. И прекрасная!
Я не хочу об этом думать.
Сколько людей, по-вашему, чуть не подавились, увидев это зрелище в первый раз? Это не новая татуировка, кто-нибудь ее видел. Ладно, мне понадобится минутка. Перестань думать о том, со сколькими она занималась сексом!
— Ты просто будешь смотреть? Или у тебя есть план?
Я смотрю на нее. Опираясь на локти, она глядит на меня с озорной улыбкой.
Я ничего не могу сказать. Я понятия не имею, кто она. За последние тридцать секунд изменилось все, что я думал, что знал о ней, и я так возбужден, что это становится болезненным.
Она поднимает брови, жест, который означает «ну?». Черт возьми, мне нужно что-то сделать, прежде чем она снова заговорит и подольет масла в огонь, который уже и так вышел из-под контроля. Глядя ей прямо в глаза, я сокращаю расстояние между нами и всасываю ртом ее клитор.
Она задыхается, а затем стонет, когда я поглаживаю ее языком. Похороню лицо в ее восхитительной… ну же, ты можешь назвать… киске.
Это безумие. Она не какое-то сокровище, которое я осквернил своими мыслями. У нее есть татуировка практически над ней, черт возьми, она не ангел. Она откидывает голову и стонет. Это грязный, бесстыдный звук, который резонирует глубоко внутри меня. Я закрываю глаза. Пошел ты, Уилл, ты можешь это сделать! Это твой конек, твоя территория. Она уже стонет, прислушайся.
Она невероятна! И то, что она остается ужасной загадкой, лишь усиливает возбуждение. Теперь все, что мне нужно, это заставить ее тянуть меня за волосы. Мне кажется, я кончу.
Боже, надеюсь, она не потянет меня за волосы, я не хочу смущаться.
Блядь. Цель.
Вот это ирония!
Вот и все, я не могу продолжать.
Я отрываюсь от нее и снова нависаю над ней. Я чувствую себя спокойнее в таком положении, лучше контролирую себя. Но потом она берет мое лицо в свои ладони и целует меня. Со стоном облизывает мои губы… о, да… нет… не могу думать об этом.
Боже мой. Кто она? Раньше она была такой милой. Она стала другим человеком. И мне это нравится.
Сейчас я осознаю, что она трется о напряженность в моих боксерах, и мне необходимо быть внутри нее. Разорвав объятия, я опускаюсь на колени, и стягиваю с себя футболку. Она тянется ко мне, прежде чем я успеваю отбросить футболку, она берет в руку мой член. Я останавливаюсь на минутку, глядя на нее и оценивая зрелище, которое представляет собой моя прекрасная Мэгс, распростертая подо мной, с моим твердым членом в руке. Я наслаждаюсь этим видом всего секунду, а затем отодвигаюсь, чтобы сорвать с себя боксеры и протягиваю руку, чтобы открыть прикроватную тумбочку, нащупывая презерватив.
— Подожди, у меня…
Нашел. Я вытащил один из них и задвинул ящик.
— Аллергия на латекс, — я заканчиваю за нее. — Я знаю, — я передаю ей презерватив, и она неуверенно забирает его. «Без латекса», говориться на упаковке, но не прочитав ее, она просто смотрит на меня.
— Ты помнишь, — тихо говорит она.
— Конечно, я помню, — как будто я мог забыть. У нее была плохая реакция на латекс, и я больше не собирался рисковать.
Медленная улыбка расплывается на ее губах, и она толкает меня обратно на кровать, переворачиваясь так, чтобы я лег на спину, и она оказалась сверху. Она не пытается делать все медленно. Целуя мой торс, она направляется прямо к тому, чего она хочет, и это, по-видимому, мой член.