Уиллоу целенаправленно идет в туалет, но ее ожидания не оправдываются, так как тот занят. Там курят две девочки. Еще одно запрещенное занятие, но намного более приемлемое.
Уиллоу не совсем уверена, что делать. Она может подождать, пока они уйдут, но неизвестно, сколько времени это займет. Когда Уиллоу подумала об этом, самая близкая к ней девочка потушила окурок в раковине и зажгла новую сигарету.
— Будешь? — спросила она, протягивая Уиллоу пачку.
Уиллоу покачала головой. Она знает, как это нелепо, она могла бы тоже курить, почему нет? Но сигареты, нанося вред, тоже приносят удовольствие, за исключением…
Никотин — уйдут годы прежде, чем он причинит боль…
Она отступила к двери, а потом та закрылась за ней. Уиллоу оглядела оба конца коридора, который, слава богу, был пуст. Она начала двигаться. Она не знает, куда направляется, даже не уверена, куда точно ведет коридор, она просто знает, что должна двигаться, иначе взорвется.
Она двигалась все быстрее и быстрее, ноги болели. Она неожиданно поняла, что стремительно несется по коридору, к черту правила. У нее болело под ребрами: и от затрудненного дыхания, которое она пыталась выровнять, и от того, что рюкзак ударялся о плечо.
Но ей хорошо. От всего этого хорошо. Не так хорошо, как было бы от лезвия, но достаточно не комфортно, чтобы отвлечь ее.
К сожалению, коридоры такие длинные, а у Уиллоу так много сил. Она приходит в бешенство, бешенство, когда попадает в тупик и оказывается перед кирпичной стеной. Если бы это не было таким клише, она начала бы долбить кулаками по кирпичу.
Если бы это не было таким клише, а руки с ссадинами не было бы так сложно спрятать.
Вместо этого она сползает по стене, ее легкие кричат, даже если сама она молчит, и пытается сосредоточиться на том, как ужасно болят ее ребра, не открылись ли раны на ногах от такой пробежки.
Она осторожно проводит вверх и вниз по икре обутой в кеды ноги, растирая, стараясь почувствовать, есть ли открытые раны. Есть! Уиллоу посмотрела вниз. На джинсах проявилось маленькое пятнышко крови. Не сильно, вряд ли бы кто-то заметил, но… У нее на плече — рука. Вопрошающий голос. Уиллоу поднимает голову и видит лицо своего учителя физики, мистера Мостона.
Он встревожен. Уиллоу не хочет говорить с ним. Она хочет сосредоточиться на ощущении от раны на ноге. Хочет, чтобы она болела еще сильнее, растирая ее ботинком. Но, к сожалению, не может. Где-то в глубине сознания она понимала, что если прямо сейчас не возьмет себя в руки, то будут последствия: встреча с методистом, нотации. Может быть, вызовут ее брата. Вероятнее всего, вызовут брата. Одной этой мысли достаточно, чтобы вернуться к реальности.
— Уиллоу? С тобой все в порядке? — Его голос сочувствующий, мягкий, заботливый. Это искренне? Она уже не может сказать. За последние семь месяцев так много людей спрашивали ее, все ли с ней в порядке, именно в таком тоне. Уиллоу стала ненавидеть этот тон. — С тобой все в порядке? — Он повторил вопрос, и Уиллоу пришлось сдержаться, чтобы не рассмеяться от того, насколько абсурдно он прозвучал. Почему люди только спрашивают, все ли с человеком в порядке, когда очевидно, что нет?
— Я могу чем-то тебе помочь? — продолжил он.
Уиллоу забеспокоилась, что дальше он предложит проводить ее в медпункт или того хуже — связаться с Дэвидом. Лучше ей начать говорить и быстро.
— Нет. Спасибо, — наконец, сказала она. — Со мной все в порядке, правда. Теперь все хорошо. Я просто немного… — Она неуверенно замолчала, надеясь, что мистеру Мостону станет легче от того, что она ответила, и он не будет требовать более убедительных ответов.
— Не хочешь помочь мне подготовить лабораторию? — спросил мистер Мостон. Он сказал это так, будто ей пять лет, и он предлагает ей вафельный рожок мороженого. Ясно, что у него добрые намерения, но это не похоже на него. Он молод, возможно, моложе Дэвида. Уиллоу слышала, что это его первая работа учителем.
Она уверена, что он никогда раньше не имел дело с ученицей в таком состоянии.
Уиллоу не важно, что он абсолютно не способен предложить ей настоящую помощь, но она просто рада, что он не знает, что на самом деле с ней происходит. Возможно, он думает, что она просто слаба. Может его уже предупредили в учительской, чтобы он был с ней начеку: дайте ей время, не давите на нее, ей нужно пространство…
— Хорошо, — выдавила Уиллой через несколько секунд. — Я помогу вам с приготовлениями. — В конце концов, физика это следующий урок по расписанию, и ей все равно нечем заняться. Ей некуда идти.