Девлин уже тащил неподвижного Стивена к себе. Вместе с Марией они отнесли его по черной лестнице в свободную комнату, которую указала им Уиллоу, и уложили на широкую кровать.
– Принеси горячей воды и тряпок, – сказал Девлин застывшей Уиллоу. А когда Стивен застонал и стал ворочаться на кровати в комнате для гостей, он добавил: – И еще виски, если у тебя есть.
Дафна уже возилась у плиты, поставив воду греться, когда на кухню вошла Уиллоу и стала собирать совершенно новые полотенца, которые купила всего несколько дней назад у мистера Маккалоу. Прижав их к груди и держа в руке бутылку виски, Уиллоу заставила себя поднять глаза на Дафну.
– Это был не он, – призналась Дафна.
– Что? – выдохнула Уиллоу, едва смея надеяться.
– Человек, который ограбил поезд, был другой. Он похудее и не такой высокий.
– Вы уверены? Дафна кивнула:
– Хотите, я отнесу воду наверх, когда она согреется?
Уиллоу не могла пошевелиться.
– Дафна…
– Нет, – перебила ее подруга с добродушной нетерпеливостью, – я не собираюсь бегать по городу и рассказывать всем подряд, что ваш брат здесь. Перестаньте волноваться.
– Если вернется Гидеон… Дафна устало усмехнулась:
– Если Гидеон вернется, я займу его перечислением всего, чем он обидел эту невинную девушку. Уиллоу, ступайте к брату.
Подумав о том, какая это чудесная штука – подруга, Уиллоу побежала наверх с полотенцами и бутылкой виски.
В маленькой спальне, которая находилась в другом конце коридора напротив спальни Уиллоу и Гидеона, на кровати корчился Стивен, бормоча что-то в бреду. Девлин держал его за руку, глядя на сына так, словно готов был отдать душу, чтобы быть сейчас на его месте. Мария накаляла иголку в пламени настольной лампы.
– В него стреляли? – робко спросила Уиллоу, подходя ближе.
– Нет, – ответил отец, не оглядываясь. – Насколько мы с Марией можем судить, кто-то ранил его ножом.
Уиллоу вздрогнула от боли и ненависти, но быстро взяла себя в руки.
– Он умрет?
– Нет, – сказала Мария, потому что судья не ответил. – Он не умрет.
Через несколько минут Дафна принесла горячую воду, и Мария стала промывать рану Стивена. Закончив, она вдела в иголку, которую накаляла на лампе, нитку и принялась аккуратно зашивать края раны. Хотя Стивен все еще был без сознания, он застонал и так дико заметался на кровати, что Девлину пришлось приложить всю силу, чтобы удержать пациента.
Когда был сделан последний стежок, Мария намочила полотенце виски из бутылки, которую принесла Уиллоу, и стала промокать им рану.
Стивен хватал воздух ртом, словно его коснулся огонь, мотая головой и издавая низкие, стонущие звуки. Судья крепче сжал его, и по его щекам покатились предательские слезы, когда он шептал Стивену нежные слова.
Мария и Дафна удалились в другую часть дома, оставив судью с дочерью бодрствовать, а Уиллоу еще долго ходила взад-вперед по комнатке.
Наконец Стивен пришел в себя. Он удивленно посмотрел на отца и сестру.
– Что случилось? – спросил Девлин огрубевшим от долгих тревожных часов ожидания голосом. – Стивен, ты ограбил тот поезд?
– Какой поезд? – спросил Стивен слабо и как бы в замешательстве.
Девлин раздраженно отвернулся от кровати, а Уиллоу подошла ближе и взяла Стивена за руку.
– Стивен, вчера ограбили «Сентрал пасифик», – сказала она. – Убили человека.
– Господи, – выдохнул Стивен.
– Это ты сделал, черт тебя побери? – взревел судья.
– Нет, не он! – крикнула Уиллоу еще до того, как Стивен успел ответить. – Дафна видела бандита и сказала, что это был не Стивен!
– Но меня обвиняют? – предположил Стивен устало.
– Да, – хрипло ответил Девлин. – Но если ты не виновен, то как получилось, что ты ранен?
Стивен невесело засмеялся, остановив взгляд на затененном потолке.
– Я был в горах, в лагере шошонов. Мы играли в карты, и я выиграл.
– Наверняка так и было, – с горьким сарказмом выдавил судья.
– Правда. Я выиграл у Красного Орла всех лошадей и его женщину в придачу. Он не слишком обрадовался проигрышу.
– Что там произошло? – спросила Уиллоу.
– Я уходил из лагеря, забрав все, кроме женщины, и Красный Орел погнался за мной. Мы подрались. – Стивен помолчал, задумчиво вздохнув. – Потом я проиграл, и Красный Орел забрал все обратно, кроме своего томагавка. – Последовала еще одна пауза, и губы Стивена исказила усмешка. – Он оставил его мне.
Уиллоу потянулась к нему, погладив его по влажным спутанным волосам.
– Ты идиот. Тебе больше нечего делать, как играть с Красным Орлом? Он не любит проигрывать.
Стивен скорчил гримасу:
– В том-то и дело, сестренка. Нельзя ли мне глотнуть огненной воды?
Уиллоу перевела взгляд на бутылку и кивнула:
– Я принесу стакан.
– Не надо стакана. Просто дай мне бутылку. Она уступила.
– А где в это время были Кой и Рэйли? – спросил судья, подходя ближе к кровати. Теперь, когда кризис миновал, он, казалось, хотел, чтобы Стивен. был на несколько лет младше и его можно было бы перетащить в дровяной сарай.
Стивен пожал плечами, поморщившись от боли, когда пошевелил перевязанным плечом.
– Не знаю, – ответил он. – Но я надеюсь найти их раньше, чем это сделает муж моей сестренки.
– Разве и мы все не надеемся, – выдохнул судья, а так как это было утверждение, а не вопрос, то никто и не ответил.
ГЛАВА 10
Он спал или так показалось Дафне, которой хотелось получше рассмотреть человека, который был вне закона и тем не менее горячо любим семьей. Она подошла ближе, затаив дыхание, и наклонилась, чтобы посмотреть Стивену Галлахеру в лицо.
Его наполовину прикрытое смятыми простынями тело было длинным и худощавым, хотя и невероятно мускулистым, а волосы в полутьме казались цвета сырого меда.
Дафна поняла, что ей хочется, чтобы он открыл глаза и она могла бы заглянуть в них. Это казалось ей в ее восемнадцать лет наиболее простым способом оценить человека.
Стивен зашевелился на узкой кровати, и в ответ на это что-то пошевелилось и внутри ее. Это чувство так встревожило ее, что Дафна отошла от кровати и сделала глубокий выдох.
Она напомнила себе, что этот человек изгой, хотя она и была совершенно уверена в том, что это совсем не тот человек, который накануне ограбил поезд. За голову Стивена Галлахера назначена плата – так сказали Уиллоу и мексиканка. И тем не менее он не был похож на изгоя. На самом деле он напоминал Дафне принца из книжек, которые она читала в детстве и которыми грезила.
Дафна медленно повернулась, от этого движения юбки ее зашелестели, и вышла из комнаты. Господи, подумала она, если можно было совершить чудо, поцеловав лягушку, то ей ничего не будет за то, что она сорвала кувшинки.
Она стояла у колодца, когда во двор въехал Гидеон, и от поворота ее плеч и написанного на лице отчаяния он почувствовал какую-то обреченность.
Когда Уиллоу подняла глаза и увидела его, он понял, как агрессивно она настроена, и это было вдвойне больно. Могло ли быть так, что Дафна и его преследование Стивена Галлахера помогли ему вбить клин между ним и этой женщиной?
Спрыгнув с коня и держа в одной руке поводья, он медленно пошел к ней. За те три дня, что он провел вдали от нее, он понял горькую правду: мир без Уиллоу был миром без воздуха, солнечного света или музыки.
– Уиллоу, – сказал он, потому что ни до чего другого ему не было дела. Поиски Стивена оказались бесплодными, о чем она несомненно знала; щеки заросли щетиной. Все тело ныло оттого, что приходилось спать на жесткой земле; ему хотелось поесть, вымыться в корыте, до краев наполненном горячей водой, умереть, а потом снова вернуться к жизни в объятиях этой женщины.
В прекрасных карих глазах стоял холод, когда они коснулись его.