– Но это час, от силы два в день. И не в шесть же утра, – возразила Ева. – Разница ведь пять часов, да?
– У вас на пять часов больше. Там сейчас около полуночи, – сказала тетя Джоан. Дядя Уолли, в кресле у телевизора, застонал. Весь день он изо всех сил гнал от себя мысли о докторе Коэне и своей будущей скандальной славе содомита. Увы, тщетно. А вдруг оставаться в Уилме станет невозможно? Сейчас, когда он подумывает о вхождении в фармацевтический бизнес… Ужасно неподходящее время для всякой шумихи! А тут еще на голову навязалась дура, которая не знает, что в Англии на пять часов больше, чем в Америке. А что солнце встает на востоке, она в курсе?
– Но тогда он должен быть дома! – воскликнула Ева. Беспокойство охватило ее с новой силой. – Я звоню каждый день примерно в это время, потому что к полудню он заканчивает в колледже и никогда долго не задерживается. Думаете, надо позвонить еще?
– Да, – твердо сказал Уолли. – Обязательно надо. Может, с ним что случилось. Вот в Алабаме прошлой осенью один мужик сверзился со стремянки, а жена тоже звонила-звонила, а он даже до телефона доползти не мог. А до холодильника тем более. Так и умер от голода. И жажды. Его долго никто не находил, а потом какой-то пацан залез в дом – а там уж одна кожа да кости.
Можно было не продолжать – Ева полетела к себе в комнату.
– Зачем ты такое говоришь? – укорила тетя Джоан. – Это жестоко.
– А я вот говорю и ничего не жестоко. Я сам здесь как в тюрьме, с ней и с твоими разлюбезными племяшками.
– Они и твои тоже, Уолли Иммельман, и твои тоже.
Уолли препротивно улыбнулся и помотал головой.
– Я женился на тебе, моя сладкая, а не на твоей поганой семейке. Мне они не кровная родня.
Но тут вернулась Ева: она звонила-звонила, а Генри так и не подошел. Очередное полномасштабное семейное сражение не состоялось.
«Видно, у парня есть дела поважнее», – подумал Уолли, однако озвучивать эту мысль не стал.
– А ты не можешь позвонить каким-нибудь знакомым и попросить их узнать, где Генри? – спросила тетя Джоан.
Ева ответила, что Моттрэмов Генри не любит, а с соседями не в ладах.
– У него лучший друг Питер Брейнтри. Попробую позвонить ему.
Она снова ушла к себе и через пять минут вернулась.
– Тоже никто не подходит, – вздохнула она. – Правда, они всегда уезжают на летние каникулы.
– Может, Генри решил поехать с ними? – предположила тетя Джоан.
Но Ева усомнилась:
– Если б у него были такие мысли, он бы сказал. А он четко и ясно заявил, что не едет со мной из-за канадского курса. Потому что нам нужны деньги девочкам на учебу.
– Судя по тому, что твои девочки говорили преподобному Куперу… – начал Уолли, но умолк под взглядом своей жены.
– Завтра поедем кататься на лодке и устроим пикник, – объявила та. – В это время года на озере просто изумительно.
Четверняшки, между тем, резвились в бассейне.
– Подумайте, до чего девочкам нравится плескаться, – сказала тетя Джоан. – Они прямо на седьмом небе.
– Это точно, – отозвался дядя Уолли. Он начинал понимать, отчего девчонки настолько странные. Да при такой дуре-мамаше спасибо, что разговаривать научились! Уолли, не без удивления для себя, впервые испытал к четверняшкам некоторую симпатию. Хотя бы отвлекли от тяжелых мыслей.
А Ева могла думать только о Генри. Как это на него не похоже – все время где-то шататься! Уехать он не мог… Если б и уехал, обязательно позвонил бы предупредить. Даже непонятно, куда обратиться. Конечно, если бы что-то случилось, например, Генри сбила бы машина или он заболел, ей бы непременно сообщили. Записка с ее именем и фамилией и адресом тети Джоан висит на самом видном месте, на пробковой доске в кухне – к тому же, на всякий пожарный, она дала свой американский адрес Мэвис Моттрэм. Конечно, Генри не любит Мэвис и Патрика, а уж они от него точно не в восторге – Ева подозревала, что чувства Мэвис переросли в настоящую ненависть после того, как она приставала к Генри, а он ее послал куда подальше, – но все равно, о несчастье Мэвис сообщила бы первая. Причем с наслаждением. Зато Еве совершенно не хотелось звонить ей узнавать про Генри. Только в самом крайнем случае. А пока она постарается утешиться тем, что девочки узнают столько всего нового и славно проводят время.
Ева даже не догадывалась, насколько верны оба этих утверждения. Джозефина с Самантой извлекли магнитофон из-под кровати и, под предлогом, что хотят спокойно послушать музыку у себя в комнате, попросили у дяди Уолли наушники. Чтобы не беспокоить его и тетечку Джоан.
Дядя Уолли воспринял идею с радостью.