– Конечно, конечно, пожалуйста, – сказал он с энтузиазмом и повел девочек в музыкальную студию. – Свою систему я собрал сам. Пусть это будет нескромно, но все-таки скажу: по нашу сторону от Нэшвилла лучше вы ничего не найдете. Черт, да такому мощному агрегату сам Элвис бы позавидовал! Я называю эту комнату «музыкальная операционная». На моей технике можно забабахать такую Тину Тернер, что за три мили отсюда лодки повзлетают над водой! А все гребаные… короче, все медведи в радиусе пяти сотен ярдов начисто оглохнут. Я вам так скажу, девчонки: децибелов много не бывает, а колонки, верьте на слово, у нас здесь где только не понатыканы, и на деревьях, и везде. Водонепроницаемые, им вообще никакая погода не страшна. А мощь! Если включить запись приземления «шаттла», звук будет посильнее, чем от настоящего. Это для вашей тети, раз уж она так боится медведей; я еще сделал запись пулеметной очереди и установил на таймер – когда нас нет, тут каждый час пальба. Причем время я могу менять как хочу. Иногда пленка заводится каждые четыре часа, а потом, через несколько минут, еще пара выстрелов. Есть крик банши, это от взломщиков. Если кто вздумает влезть через забор, датчики во дворе сразу его засекут, и такое начнется – врагу не пожелаешь! Я испытал эту штуку на одном парне, который пришел вручить мне предписание. Пропустил в ворота, чин-чином, а потом автоматически закрыл за ним и врубил на всю катушку! Не знаю, орал он или нет, пока я не выключил всю эту музыку, но видно было, что мужику хреново – носился по двору как наскипидаренный, лез на ворота. В конце концов бросился в озеро. Пришлось вылавливать – несчастный идиот не умел плавать. Еще и слышать перестал. В общем, предписание он мне так и не вручил. Небось, потерял вместе со слухом. Ну, не навсегда, на время. Хотел подать на меня в суд, да что толку? Свидетелей нет, медведи показания давать не умеют, да и влияние у меня в этих краях какое-никакое имеется. Когда Уолли Иммельман говорит, люди прислушиваются, без дураков. И на ус мотают.
Четверняшки сказали спасибо дяде Уолли, взяли наушники, отнесли к себе и прослушали запись ночного скандала. И безусловно, кое-что намотали на ус. Пользуясь тем, что дядя Уолли во дворе играет в механика и возится с башней «Шермана», а тетя Джоан с Евой на кухне пекут печенье под рассказы Евы об упрямстве Генри и о том, как ему нужна новая работа вместо старой, в этом его замшелом Техноколледже, девочки незаметно вернулись в музыкальную операционную и тихо занялись своим делом. Это было такое дело, которое не понравилось бы ни маме, ни тете Джоан, а уж тем более дяде Уолли. Четверняшки разыскали кассету и переписали прослушанную запись – при немалом содействии самого дяди Уолли, который уже начинал думать, что вся беда несчастных девочек в их безбожной школе, где верховодят монашки. Чего им не хватает, так это хорошего американского образования и кой-каких американских ноу-хау. Он вылез из башни и еще раз показал девочкам, что и как работает, как устанавливается таймер и переписывается пленка, и был просто потрясен, до чего быстро дети все усвоили.
– Девчонки твои обалденно способные, – сказал он Еве, когда они перед ужином пили кофе на кухне. – Ты должна отпустить их сюда, к нам. Пусть учатся. Походят в колледж в Уилме и, не успеешь оглянуться, станут настоящими американками.
Еве эта идея очень понравилась, в чем она охотно призналась. Жаль только, Генри ужасный сидень, он и слышать не захочет об эмиграции.
К вечеру дядя Уолли, по просьбе четверняшек, уже настроил музыкальный центр, установив таймер так, чтобы пленка включилась во время пикника, когда они будут на островке посреди озера. Там у дяди Уолли тоже была оборудована площадка для барбекю.
– Я бы вам показал, на что способна моя система в смысле децибелов, да только ваша тетя не любит громкой музыки, – сказал Уолли. – Ну, что мы с вами поставим? Давайте что-нибудь легкое. Вашей тете нравится «Абба». Для вас это, пожалуй, чересчур старомодно, но мелодии приятные, и мы их прекрасно услышим. – Он вставил кассету, запустил систему, и дом мгновенно наполнился грохотом. Тете Джоан, чтобы Ева ее расслышала, пришлось повысить голос до крика.
– Я от этой «Аббы» с ума сойду! – проорала она. – Сто раз твердила, что больше ее не люблю, а он ни черта не слушает! Ох уж эти мужики! Я говорю: «Ох уж эти мужики»!
Ева ответила, что Генри ее тоже совершенно не слушает. Тысячу раз говорила: нужно иметь больше честолюбия! Тетя Джоан покивала. Она не поняла ни слова.
В музыкальной операционной дядя Уолли выключил запись и улыбнулся со счастливым видом.
– Назад перематывается автоматически, – объяснил он. – Получается музыка нон-стоп. Как-то у меня тут Фрэнк Синатра месяц без передышки распевал «Мой путь». Я, понятно, при этом не присутствовал, но говорят, слышно было за пятнадцать миль, причем с подветренной стороны. Одному дяде из Лохвилля пришлось купить пулемет, а то бы ему медведи весь дом разнесли – так они отсюда улепетывали! Я уж сказал вашей тете: теперь достаточно просвистеть «Мой путь», медведей как ветром сдует! Близко не подойдут. К тому же здесь своя подстанция. Если кто к нам полезет и перережет главный кабель, толку от этого не будет. Тут автономное питание. Вот это я и называю «американское ноу-хау». В Англии, небось, такому не научат. А уж монашки из римской церкви вообще ни черта ни в чем не смыслят. Раз они никогда не…