Ева взяла с собой в больницу Мэвис Моттрэм. Не от большой любви, а потому, что она была женщина строгая и глупостей не терпела. С первых же минут приятельница оправдала Евины ожидания.
– Фамилия, – рявкнула Мэвис, сверля глазами девушку-регистратора и доставая блокнотик. – Фамилия и адрес.
– Зачем?
– Чтобы пожаловаться на вас администратору! На то, что вы, прекрасно зная, где находится супруг миссис Уилт, умышленно направили ее в психиатрическое отделение.
Девушка дико завертела головой: все что угодно, только бы спастись от этой горгоны.
– Я, к вашему сведению, член совета, – продолжала Мэйвис, забывая упомянуть, что совет церковный, а не городской. – И, более того, прекрасно знакома с доктором Рошем.
Регистраторша побелела. Доктор Рош – главврач, очень влиятельный человек. Какой ужас, ее выгонят с работы!
– Мистера Уилта не зарегистрировали, – пролепетала бедняжка.
– А кто в этом виноват? Вы, конечно! – свирепо рыкнула Мэвис и сделала запись в блокноте. – Итак. Где мистер Уилт?
Регистраторша проверила по журналу и набрала какой-то номер.
– Тут женщина…
– Леди, если не возражаете, – прошипела Мэвис.
Ева, стоя за спиной приятельницы, тихо восхищалась ее умением обходиться с людьми.
– Не знаю, как тебе это удается, – сказала она. – У меня так никогда не получается.
– Это впитывается с молоком матери. История моей семьи восходит к Вильгельму Завоевателю.
– Надо же. При том, что папа водопроводчик, – не удержалась Ева.
– Между прочим, он прекрасный профессионал. А твой отец что?
– Папочка умер, когда я была совсем маленькая, – трагическим тоном произнесла Ева.
– Вот именно. От алкоголизма. С барменами это случается.
– Ничего подобного! От панкреатита.
– А у кого бывает панкреатит? У тех, кто галлонами пьет джин и виски. Иными словами, у алкоголиков.
Регистраторша решила вмешаться, пока перебранка не переросла в драку:
– Мистера Уилта перевели в пятую гериатрическую. Это на втором этаже. Лифт чуть дальше по коридору.
– Очень на это надеюсь, – процедила Мэвис, и они с Евой двинулись в путь. Всего через пять минут Мэвис вступила в препирательство с очень грозной на вид медсестрой, которая отказывалась пускать их в отделение – часы, видите ли, неприемные. Мэвис заявила, что миссис Уилт, как супруга, имеет право видеть мистера Уилта в любое время – неоспоримый, казалось бы, аргумент. Но он не возымел никакого действия, и в результате им пришлось два часа торчать в комнате для посетителей.
Глава 27
Неожиданная находка на дороге за особняком Мелдрэр-Мэнор – прожженые джинсы Уилта, в грязи и, похоже, крови – сильно заинтересовала остонскую полицию.
– Ага. Наконец мы до чего-то докопались. Значит, чтобы спалить дом, Бэттлби нанял какого-то урода, – сказал суперинтендант, обращаясь к следственной бригаде, которая занималась выяснением обстоятельств пожара. – Более того, мы узнали, кто он и где живет – по конверту в заднем кармане. Ипфорд, Оукхерст-авеню, 45. Мистер Г. Уилт. Кому-нибудь это имя что-нибудь говорит?
Один из констеблей поднял руку.
– Он останавливался в пансионе миссис Роули на Лентвуд-уэй. Вы же велели проверить гостиницы, их у нас не так много, ну, я заодно и пансионы проверил. Кстати, перед этим он ночевал у миссис Кроу. Причем не сказал, куда направляется. Знать, мол, не знаю и не желаю.
Тут вмешался сержант:
– У меня супруга из Ипфорда, так мы выписываем тамошнее «Эхо недели». На прошлой неделе была заметка: в Новом районе найден человек без сознания, с разбитой головой и без штанов. Весь в грязи.
Суперинтендант вышел позвонить, а вернувшись, сказал:
– Спасибо. Он нашелся. В городской больнице. У него сотрясение мозга и амнезия. Они ждут, пока он придет в себя. А пока отправят нам образец глины с его рубашки, чтобы мы могли сверить с почвой на дороге за Особняком.
– Странно как-то. Я ведь там наутро после пожара прошелся при свете. Штанов не было, это сто процентов, – проговорил молодой констебль. – И страховщики тоже там ходили, можете у них спросить.
Суперинтендант сжал губы. Интересно, откуда на джинсах машинное масло и засохшая кровь. Он не забыл о том, как вела себя миссис Ротткомб в ночь пожара, и не простил ее. И носом чуял, что она причастна к случившемуся. Кстати, а куда подевался наш дорогой теневой министр? Газеты буквально захлебываются злобной клеветой, так и напрашиваясь на судебные иски, а член парламента – ни гу-гу? Странно, странно, очень странно. И что самое подозрительное, гараж, судя по донесениям полицейского, поставленного возле Лилайн-Лодж якобы для охраны, а на самом деле для слежки за домом, не открывался ни разу с того дня, когда геройских репортеров затравили собаками. Свой «вольво» миссис Ротткомб почему-то оставляет у парадного входа. Бультерьеры постоянно во дворе; все необходимое миссис Ротткомб заказывает по телефону, посыльные приносят к воротам, а она забирает. Понятно, отсиживается. Запертый гараж не шел у суперинтенданта из головы. Напрашивается вывод, что там что-то спрятано. А интуиция подсказывает: имеет смысл ненавязчиво намекнуть главному констеблю, что необходимо получить ордер на обыск. Известно, что главный терпеть не может Ротткомбов – после случая с Бэттлби особенно. Тем более что теперь, когда фамильный особняк уничтожен, а Боб арестован за педофилию, остальных Бэттлби можно не опасаться. Вечером суперинтендант провел с главным констеблем целый час, рассказывая о своих подозрениях и о неприязни к Рут Ротткомб. Главный полностью разделял его мысли и чувства.