Двумя днями позже Уилт, сидя на стуле, расписывал психиатру, каково это – не знать, кто ты такой. В отличие от Уилта, доктор, похоже, считал симптомы обыкновенными и малоинтересными.
– Так вы действительно не знаете, кто вы такой? Совсем? – в пятый раз спросил он. – Совсем-совсем?
Уилт напрягся. Его озадачил не сам вопрос, но тон, каким он был задан. В нем слышалось что-то очень-очень знакомое. Уилт, который в силу своей профессии вот уже много лет общался с отъявленными и весьма убедительными лгунами, и сам часто разговаривал таким тоном, сразу понял, что это значит. И поспешил сменить тактику.
– А вы сами знаете, кто вы такой? – ответил он вопросом на вопрос.
– Так уж вышло, что знаю. Я – доктор Педж.
– Я не об этом, – отмахнулся Уилт. – Это по документам. Но известно ли вам, что вы за человек?
Доктор Педж поглядел на пациента с новым интересом. Люди, которые проводят различие между паспортными данными и личностными характеристиками, – совсем иная категория больных, нежели его обычный контингент. Однако в карте было написано: «после осмотра психиатром подлежит полицейскому допросу», и врач подозревал Уилта в симуляции. Но все же решил принять вызов.
– Что конкретно вы имеете в виду, говоря «что вы за человек»? «Что» безусловно подразумевает паспортные данные, не так ли?
– Нет, – возразил Уилт. – Вот, например, мне доподлинно известно, что я – Генри Уилт, проживающий по адресу Оукхерст-авеню, дом 45. Это по документам. Но мне все равно не понятно, кто такой этот Генри Уилт.
– Не понятно, кто такой Генри Уилт?
– Нет! Для меня это такая же загадка, как и то, почему я очутился в больнице.
– В карте записано, что у вас черепно-мозговая травма…
– Это и так ясно, – перебил Уилт. – По бинтам. Это, конечно, не стопроцентное доказательство, но, думаю, даже самый неопытный интерн не стал бы лечить голову, если повреждена, скажем, нога. По крайней мере, мне так кажется. Разумеется, в наше время всякое бывает… Но все-таки… все-таки… Кто я – вот загадка. Признайтесь, доктор Пейджер, вы правда знаете, кто вы такой?
Психиатр профессионально улыбнулся:
– Так уж вышло, что моя фамилия Педж, а не Пейджер.
– Ну а моя – Уилт, а кто я такой – неизвестно.
Доктор Педж решил вернуться на более безопасную – медицинскую – почву.
– Вы помните, чем занимались непосредственно до момента наступления ретроградной амнезии? – спросил он.
– Навскидку – нет, – замявшись на мгновение, ответил Уилт. – А что это еще за ретроградная амнезия?
– То, что произошло, когда вас ударили по голове.
– При чем же тут ретроградная, когда мне чуть башку не проломили? Впрочем, если вам так нравится…
– Это профессиональный термин, который используется для описания вашего состояния, мистер Уилт. Итак, скажите, помните ли вы, чем занимались непосредственно до инцидента?
Уилт картинно задумался. Хотя думать было не о чем – он решительно ничего не помнил.
– Нет, – ответил он наконец.
– Нет? Совсем-совсем ничего?
Уилт осторожно помотал головой.
– Помню, что я смотрел новости и думал: неправильно отменять «Еду на колесах» для стариков в Бёрлинге только ради того, чтобы сэкономить на налогах на недвижимость. Потом вошла Ева – это моя жена – и сказала: «Ужин готов». А после – провал. Ах да, еще я мыл машину – когда, не могу точно сказать, – и вроде бы возил кота к ветеринару. А потом все.
Психиатр, ободряюще кивая, застрочил в карте.
– Любая, самая незначительная подробность, Генри, может нам помочь, – сказал он. – Подумайте не торопясь.
Уилт задумался. Главное – понять, до какой степени страдает память при ретроградной амнезии. Он чуть не попался, когда сделал вид, будто не помнит собственного имени. Совершенно очевидно, что это не вписывается в картину заболевания. Зато неспособность понять, кто ты такой, кажется, может сослужить хорошую службу. И Уилт предпринял пробную вылазку:
– Я еще помню… нет, это, наверно, неинтересно.
– Предоставьте это решать мне, Генри. Просто расскажите, что вы помните.
– Не могу, доктор… в смысле… ну., не могу и все, – заныл Уилт тем жалостным тоном, который ему часто доводилось слышать на семинарах по интимной жизни одиноких инвалидов – приходилось посещать такие в рамках программы мисс Фрисекс «Пойми и прими свой пол». Кто бы мог подумать, что этот вороватый скулеж так ему пригодится.
Доктор Педж оттаивал на глазах. Нытье пациента – признак подчиненности и зависимости – сразу наполнило его уверенностью в себе.
– Мне крайне интересно все, что вы скажете, – заверил он.