– Они рассчитывают, что смогут наткнуться на какие-либо ее части, торчащие в стороны, – объяснил он. – Судя по всему, у нее одна рука была поднята, и есть шанс, что весь этот льющийся сверху бетон прижал руку к стенке ямы. Так будет значительно быстрее.
– Не понимаю, куда торопиться, – сказал доктор Боард. – Полагаю, она достаточно хорошо сохранится в этом бетоне. Я бы сказал, он ее мумифицировал.
Уилт в своем углу сильно в этом сомневался. Даже Джуди, которая была чрезвычайно стойкой куклой, вряд ли способна выдержать давление двадцати тонн бетона. Она должна была лопнуть, это и ежу понятно, так что единственное, что полиция найдет, так это пластиковую руку от куклы. Вряд ли они будут выкапывать всю лопнувшую куклу.
– И еще одно соображение, – добавил начальник машиностроительного отделения. – Если рука торчит в сторону, то они сразу смогут взять отпечатки пальцев.
Уилт улыбнулся про себя. Вот уж чего они не найдут у Джуди, так это отпечатков пальцев. Он допил кофе и в несколько улучшенном настроении отправился в класс старших секретарей. Он нашел их в большом возбуждении в связи с убийством.
– Вы думаете, это убийство на почве секса? – спросила маленькая блондинка с первой парты, когда Уилт раздавал экземпляры книги «Этот остров сегодня». Он давно заметил, что глава о превратностях судеб подростков обычно нравится старшим секретарям. В ней повествовалось о сексе и насилии. Все это уже лет на двенадцать устарело, как, впрочем; и старшие секретари. Сегодня, однако, книга не потребовалась.
– Я вообще не думаю, что это было убийство, – сказал Уилт, садясь за стол.
– Конечно убийство. Они видели тело женщины там, внизу, – настаивала маленькая блондинка.
– Им показалось, что они видели нечто, похожее на тело, – поправил Уилт. – А это не значит, что так оно и есть. Это все шутки человеческого воображения.
– А полиция думает иначе, – заметила крупная девица, чей отец был какой-то шишкой в городе; – Иначе чего бы это они так суетились. У нас однажды произошло убийство на поле для гольфа, нашли части тела в яме с водой. Шесть месяцев там пролежали. Сначала они выловили ступню. Она была такая распухшая и зеленая… – Бледная девица из Уилстантона в третьем ряду упала в обморок. Пока Уилт приводил ее в чувство и отводил в медкабинет, класс занимался Криппеном, Хейем и Кристи. Когда Уилт вернулся, девы толковали о кислотных ваннах.
– …и все, что они нашли, это вставные зубы и камни из почек.
– Создается впечатление, что вы весьма осведомлены насчет убийств, – сказал Уилт крупной девице.
– Папа часто играет в бридж с главным констеблем, – объяснила она. – Тот приходит к нам обедать и рассказывает потрясающие истории. И еще он считает, что пора опять начать вешать преступников.
– Меня это не удивляет, – мрачно сказал Уилт. Старшие секретари часто оказывались знакомы с главными констеблями, жаждущими вернуть казнь через повешение. Обычно все их разговоры сводились к маме, папе и лошадям.
– Во всяком случае, повешение безболезненно, – заявила крупная девица. – Сэр Франк говорит, что хорошему палачу хватит двадцати секунд, чтобы привести осужденного из камеры смертников, поставить над люком, накинуть петлю на шею и нажать на рычаг.
– Почему такие привилегии только для мужчин? – с горечью спросил Уилт. Класс посмотрел на него с осуждением.
– Последней женщиной, которую они повесили, была Руфь Эллис, – сказала блондинка с первой парты.
– И вообще, с женщинами по-другому, – заметила крупная девица.
– Почему? – опрометчиво спросил Уилт.
– Нужно больше времени.
– Больше времени?
– Миссис Томсон пришлось привязывать к стулу, – вмешалась блондинка. – Она вела себя постыдно.
– Должен сказать, я нахожу ваши умозаключения несколько своеобразными, – сказал Уилт. – Вне всякого сомнения, постыдно женщине убить своего мужа. Но я не вижу ничего постыдного в том, что она стала сопротивляться, когда пришли, чтобы повести ее на казнь. Я считаю…
– Да не поэтому, – перебила крупная девица, которую невозможно было сбить с раз избранного пути.
– Что не поэтому? – спросил Уилт.
– Надо больше времени. Их заставляют одевать непромокаемые штаны.
Уилт вздрогнул от отвращения.
– Непромокаемые что? – спросил он, не подумав.
– Непромокаемые штаны, – сказала крупная девица.
– Бог ты мой. – вздохнул Уилт.
– Понимаете, когда петля затягивается, у них все внутренности вываливаются, – продолжала крупная девица, ставя последнюю точку. Уилт дико посмотрел на нее и шатаясь вышел из класса.
В коридоре Уилт прислонился к стене и почувствовал, что его тошнит. Эти мерзкие девки могли дать сто очков вперед газовщикам. По крайней мере, парни не вдавались в такие отвратительные анатомические подробности. К тому же все старшие секретари были из так называемых хороших семей. Когда он почувствовал, что в состоянии вернуться в класс, прозвенел звонок. Уилт вошел в комнату и стыдливо собрал книги.
– Фамилия Уилт о чем-нибудь вам говорит? Генри Уилт? – спросил инспектор.
– Уилт? – переспросил заместитель директора, которому поручили разбираться с полицией, пока сам директор проводил время более продуктивно, стараясь нейтрализовать действие той негативной огласки, которую вызвало это отвратительное дело. – Да, конечно. Он один из наших преподавателей гуманитарных наук. А в чем дело? Что-нибудь…
– Если вы не возражаете, сэр, я хотел бы с ним поговорить. Наедине.
– Но Уилт совершенно безобидный человек, – сказал заместитель директора. – Я уверен, что он ничем не сможет вам помочь.
– Возможно, но тем не менее…
– Уж не хотите ли вы сказать, что Генри Уилт имеет отношение… – заместитель директора замолчал, увидев выражение лица инспектора. Оно было угрожающе безразличным.
– Я бы не хотел в данный момент вдаваться в подробности, – сказал инспектор Флинт, – и не стоит торопиться с выводами.
Заместитель директора взял телефонную трубку.
– Вы хотите, чтобы он спустился вниз к машинам? – спросил он.
Инспектор Флинт отрицательно покачал головой.
– Чем незаметнее, тем лучше. У вас случайно не найдется свободной комнаты?
– Есть. рядом. Вы можете ей воспользоваться.
Уилт сидел в столовой за ленчем вместе с Питером Брейнтри, когда секретарша заместителя директора передала ему его просьбу.
– А попозже нельзя? – спросил Уилт.
– Он сказал, что это очень срочно.
– Вероятно, он наконец решил назначить тебя старшим преподавателем, – сказал Брейнтри оптимистично. Уилт проглотил остатки своей яичницы по-шотландски и поднялся.
– Сильно сомневаюсь, – сказал он, неохотно покидая столовую и поднимаясь по ступеням. Уилта терзало ужасное предчувствие, что этот вызов менее всего был связан с его продвижением по должности.
– Значит так, сэр, – сказал инспектор, когда они уселись. – Меня зовут Флинт, инспектор Флинт из уголовного отдела, а вы мистер Уилт, так? Генри Уилт?
– Да, – ответил Уилт.
– Вот что, мистер Уилт, вы, наверное, догадались, что мы расследуем предполагаемое убийство женщины, чье тело предположительно было спрятано в одном из шурфов для свай нового корпуса. Полагаю, Ъы об этом знаете. – Уилт кивнул. – Естественно, мы интересуемся всем, что могло бы нам помочь. Не могли бы вы взглянуть вот на эти записи?
Он протянул Уилту листок бумаги. Заголовок гласил: «Заметки о роли насилия и распаде семьи». Затем следовала серия подзаголовков.
"1. Растущая роль насилия в общественной жизни как средство для достижения политических целей. а. Бомбы, б. Угоны самолетов, в. Похищения, г. Убийства.
2. Низкая эффективность полицейских методов борьбы с насилием. а. Негативный подход. Полиция способна реагировать на преступление только после его совершения. б. Применение насильственных методов самой полицией. в. Низкий интеллектуальный уровень среднего полицейского. г. Изобретательность, как тактика преступников.