– Так уж она упала, – сказал Уилт. – По-видимому, рука зацепилась за стенку и поднялась вверх.
– А расплющенная голова?
– Честно говоря, я кинул на нее комок глины, – признался Уилт. – Может, поэтому?
– Вы бросили комок глины ей на голову?
– Именно это я и сказал, – согласился Уилт.
– Я слышал, что вы сказали. Но я хочу знать, что заставило вас бросать комок глины на голову надувной куклы, которая, как мне кажется, не сделала вам ничего плохого.
Уилт заколебался. Проклятая кукла доставила ему массу неприятностей, но момент казался мало подходящим для того, чтобы вдаваться в подробности.
– Право, не знаю, – сказал он. – Думал, это поможет.
– Поможет чему?
– Поможет… Ну, не знаю. Я просто бросил, и все. Был здорово навеселе.
– Хорошо, мы к этому еще вернемся. На один вопрос я так и не получил ответа. Если это кукла, то почему она была одета?
Уилт нервно оглянулся и встретился глазами с полицейской стенографисткой. Выражение этих глаз не вызывало на откровение. А они еще болтают о презумпции невиновности.
– Вы мне не поверите, – сказал Уилт. Инспектор внимательно посмотрел на него и закурил сигарету.
– И все же?
– Если честно, так я сам ее одел, – сказал Уилт, сгорая от стыда.
– Сам одел?
– Да, – подтвердил Уилт.
– Позвольте спросить, и какую цель вы преследовали, одевая ее?
– Не могу сказать.
Инспектор многозначительно вздохнул.
– Все правильно. Начнем с начала. Мы имеем дело с куклой, которую вы одели и привезли сюда глубокой ночью, затем сбросили ее на дно десятиметровой ямы и накидали комки глины ей на голову. Вы это хотите сказать?
– Да, – ответил Уилт.
– А не лучше ли будет, чтобы сберечь время и силы всех здесь присутствующих, признаться, что там, на дне ямы, сейчас покоится в мире, под двадцатью тоннами бетона, тело убитой женщины?
– Нет, – сказал Уилт. – Совершенно определенно не лучше.
Инспектор Флинт снова вздохнул.
– Можете быть уверены, мы обязательно доберемся до дна, – сказал он. – На это потребуются время, деньги и, видит Бог, терпение, но когда мы докопаемся до дна…
– Вы найдете надувную куклу, – сказал Уилт.
– С влагалищем?
– С влагалищем.
В учительской Питер Брейнтри стоял горой за Уилта.
– Говорю вам, я знаю Генри семь лет, и знаю его хорошо. Что бы там ни случилось, он. не имеет к этому никакого отношения.
Мистер Моррис, заведующий гуманитарным отделением, скептически посмотрел в окно.
– Они держат его там уже четыре часа, – сказал он. – Это неспроста, значит, они считают, что он имеет какое-то отношение к убитой женщине.
– Они могут считать, что хотят. Я знаю Генри, и если бы бедолага даже захотел, он все равно не смог бы никого убить.
– Он же во вторник стукнул этого наборщика. Значит, он способен на иррациональное насилие.
– Неправда. Это наборщик его стукнул, – сказал Брейнтри.
– После того как Уилт обозвал его сопливым сраным недоумком, – пояснил мистер Моррис. – У того, кто так обзывает наборщиков, определенно с головой не в порядке. Они убили старину Пинкертона, вы же знаете. Он отравился выхлопными газами.
– Если называть вещи своими именами, то они чуть не убили и старину Генри.
– Конечно, этот удар мог повредить ему мозги, – заметил мистер Моррис с мрачным удовлетворением. – У мужчин сотрясение мозга иногда вызывает самые странные последствия. Мгновенно превращает его из приятного, тихого и безобидного человека, такого, как Уилт, в маниакального убийцу, который внезапно идет вразнос. И более странные вещи случались.
– Полагаю, Генри первый с вами согласился бы, – сказал Брейнтри. – Вряд ли он получает большое удовольствие от сидения в этом фургоне и от допроса. Хотел бы я знать, что они с ним там делают.
– Просто задают вопросы. Ну, к примеру: «Какие у вас отношения с женой?» или «Не можете ли вы сказать, где были в субботу вечером?» Они всегда начинают исподволь, приберегают самое главное напоследок.
Питер Брейнтри в ужасе молчал. Ева. Он начисто забыл про нее, а что касается того, что Генри делал вечером в субботу, то уж он-то точно знал, что говорил •Генри по тому поводу, когда тот появился у него на пороге весь в грязи и выглядел так, как будто ему час до смерти остался.
– По-моему, – продолжил доктор Моррис, – очень странно, что они начинают допрашивать Уилта в отделе по убийствам сразу после того, как находят тело на дне ямы, заполненной бетоном. Очень это странно. Не хотел бы я быть на его месте. – Он встал и вышел, а Питер Брейнтри остался сидеть, размышляя, не должен ли он что-нибудь предпринять, например, позвонить адвокату и попросить его прийти и поговорить с Генри. Наверное, еще рано, да и сам Генри может потребовать адвоката, если сочтет нужным.
Инспектор Флинт закурил очередную сигарету с явно угрожающим видом.
– Какие у вас отношения с женой? – спросил он.
Уилт заколебался.
– Нормальные, – ответил он.
– Просто нормальные? Не больше?
– У нас вполне хорошие отношения, – сказал Уилт, сознавая, что допустил ошибку.
– Так-так. И, я надеюсь, она подтвердит ваш рассказ насчет надувной куклы?
– Подтвердит?
– Тот факт, что вы имеете привычку одевать куклу и с ней развлекаться?
– У меня нет такой привычки, – возмущенно сказал Уилт.
– Да я просто спрашиваю. Вы же первый начали говорить о том, что у нее есть влагалище. Не я. Вы это сообщили добровольно, и, естественно, я предположил…
– Что вы предположили? – спросил Уилт. – Вы не имеете права…
– Мистер Уилт, – сказал инспектор, – попробуйте поставить себя на мое место. Я расследую дело о предполагаемом убийстве; и тут появляется человек, заявляющий: то, что два свидетеля описывают, как тело упитанной женщины тридцати с небольшим лет…
– Тридцати с небольшим? У кукол нет возраста. Если бы этой проклятой кукле было больше, чем шесть месяцев от роду…
– Пожалуйста, мистер Уилт, разрешите мне продолжить. Как я уже говорил, я расследую дело, которое на первый взгляд является делом об убийстве, а вы сами признались, что засунули куклу с влагалищем в эту яму. Если бы вы были на моем месте, к какому бы выводу вы пришли?
Уилт попытался придумать какое-нибудь самое невинное объяснение, но не смог.
– Вы же первый должны согласиться, что это выглядит странно.
Уилт кивнул. Это выглядело чертовски странно.
– Правильно, – продолжал инспектор. – Теперь давайте попытаемся найти самое безобидное объяснение вашим действиям, и прежде всего тому, что вы делаете особый акцент на наличие у куклы влагалища…
– Да ничего я не акцентирую. Я сказал об этом для того, чтобы подчеркнуть, что выглядит она очень натурально. Я вовсе не хотел сказать, что у меня есть привычка… – Он замолчал, удрученно глядя в пол.
– Продолжайте, мистер Уилт. Иногда полезно выговориться.
Уилт с отчаянием посмотрел на инспектора. Разговоры с ним не приносили ему не малейшей пользы.
– Если вы подразумеваете, что моя интимная жизнь сводилась к совокуплению с блядской надувной куклой, одетой в платье моей жены…
– Минутку, – сказал инспектор, с многозначительным видом гася сигарету. – Наконец-то мы сделали шаг вперед. Вы признаете, что то, что находится там, внизу, одето в платье вашей жены? Да или нет?
– Да, – удрученно сказал Уилт.
Инспектор Флинт поднялся.
– Полагаю, самое время пойти и немного поболтать с миссис Уилт.
– Боюсь, это будет затруднительно. – сказал Уилт.
– Затруднительно?
– Дело в том, что она уехала.
– Уехала? – переспросил инспектор. – Я правильно вас понял, вы сказали, что она уехала?
– Да.
– И куда она уехала?
– В этом все дело. Я не знаю.