– Болотные птицы, детка. Не просто утки.
– Ну пусть болотные птицы. Ты захотел их сфотографировать, и в результате мы попали туда, куда никто в здравом уме на катере не полезет. Кто, ты думаешь, здесь может появиться? Джонатан по прозвищу Чайка?
Ева на камбузе варила кофе. На ней было ярко-красное эластичное бикини Салли, которое ей было маловато. В некоторых местах она из него выпирала, тогда как в других оно так натягивалось, что подчеркивало больше, чем скрывало. Но это все же лучше, чем ходить голой, хотя Салли сказала, что ходить голой – значит быть эмансипированной, и пусть она вспомнит индейцев с Амазонки. Ей надо было бы взять свои вещи, но Салли торопила ее. А теперь у нее только лимонная пижама и бикини. Честно говоря, Салли здорово раскомандовалась.
– Эластик двойного назначения, крошка, – сказала Салли. – К тому же у Джи пунктик насчет пластика, правда, Джи?
– С точки зрения биодеградации да.
– Биодеградации? – переспросила Ева в надежде быть посвященной в еще один аспект женской эмансипации.
– Пластиковые бутылки, которые разлагаются, вместо того чтобы валяться повсюду, образуя экологическое болото, – сказала Салли, открывая иллюминатор и выбрасывая за борт пустую пачку от сигарет. – Это дело жизни Гаскелла. Это и утилизация отходов. Вечная утилизация.
– Правильно, – подтвердил Гаскелл. – На сегодняшний день запланированное устаревание в автомобильной промышленности нас уже не устраивает. Что нам нужно, так это встроенная биодеградационная растворимость в кратчайший срок.
Ева слушала, и хоть ничего не понимала, зато ощущала себя в центре некоего интеллектуального мира, далеко превосходящего тот, в котором существовали Генри и его друзья с их скучными разговорами о новых курсах лекций и студентах.
– У нас есть компостная куча в углу сада, – сказала Ева, наконец сообразив, о чем идет речь. – Я туда сбрасываю картофельные очистки и другие отбросы.
Гаскелл возвел глаза к крыше каюты. Поправка. К верхней палубе.
– Кстати, об отбросах, – сказала Салли, любовно поглаживая Евин зад. – Интересно, как там у Генри дела с Джуди?
Ева содрогнулась. Забыть о Генри и кукле в ванне было невозможно.
– Не могу понять, что на него нашло, – сказала она, хмуро взглянув на хихикнувшего Гаскелла. – Он мне никогда не изменял, и все такое. Он не такой, как все… У Патрика Моттрама постоянно шашни с разными женщинами, но Генри всегда был порядочным в этом отношении. Он тихий и не очень напористый, но никто не может назвать его шлендрой.
– Ну конечно, – сказал Гаскелл, – у него предубеждение против секса. Просто сердце разрывается, как его жалко.
– Не понимаю, почему вы считаете, что если он мне не изменяет, значит, у него не все в порядке, – обиделась Ева.
– Джи имел в виду не это, правда, Джи? – сказала Салли. – Он считает, что в браке должна быть настоящая свобода. Никакого господства, никакой ревности, никакого чувства собственности. Джи, я верно говорю?
– Верно, – кивнул Гаскелл.
– Знаешь, как проверяется настоящая любовь? Ты смотришь, как твоя жена трахается с другим, и все равно продолжаешь ее любить, – продолжала Салли.
– Я никогда не смогла бы смотреть, как Генри… – сказала Ева. – Никогда.
– Значит, ты его не любишь. Ты чувствуешь себя неуверенно. Ты ему не доверяешь.
– Доверять ему? – сказала Ева. – Если Генри переспал с другой женщиной, то как я могу ему доверять? Зачем тогда он на мне женился?
– Это сложный вопрос, – заметил Гаскелл и, прихватив спальный мешок, направился на палубу. За его спиной Ева начала рыдать.
– Тихо, тихо, – сказала Салли, обнимая Еву. – Джи просто пошутил. Он ничего такого не хотел сказать.
– Не в этом дело, – сказала Ева, – я что-то последнее время перестала что-либо понимать. Все так сложно.
– Господи, что с тобой, ну у тебя и вид, – сказал Питер Брейнтри, открывая Уилту дверь.
– Я скверно себя чувствую. – признался Уилт. – Ох уж этот джин.
– Ты хочешь сказать, Ева не вернулась? – спросил Брейнтри, направляясь по коридору на кухню.
– Когда я пришел домой, ее не было, – ответил Уилт. – Только записка о том, что она уезжает с Прингшеймами, чтобы обо всем подумать.
– Подумать обо всем? Ева? О чем обо всем?
– Ну… – начал было Уилт, но вовремя остановился.
– Наверное, она имеет в виду эту историю с Салли. Она сказала, что никогда меня не простит.