Критики о связи контекста сонета с хронологическими событиями.
Критик Мэсси (Massey) по поводу фразы «I bore the canopy» сказал: «(The speaker) — это человек, который нёс государственный балдахин, как ожидающий лорд. Но это не был Шекспир» (стр. 95).
Стентон (Staunton) пояснил так: «(Намёк на) какое-то театрализованное представление, в котором друг писателя играл, или мог бы сыграть главную роль». ... «Помогло бы мне что-нибудь, если бы я отдал дань уважения вашему личному достоинству, помогая нести балдахин над вами?» (Ath., March 14, 1874, p. 357).
Критик Хадсон (Hudson) отметил: «Возможно, смысл в том, что «Имело ли для меня какое-либо значение то, что я шёл рядом с королевой и нёс балдахин над её королевской головой», если бы я чтил только её внешнюю форму простыми внешними обрядами?»
Эдвард Дауден (Edward Dowden) дополнил: «Оказал внешнее почтение, как оказывает тот, кто несёт балдахин над вышестоящим. Во времена Шекспира подобная метафора не была как-бы вытянутой за уши, как в наши». (Он привёл несколько примеров, когда балдахины были замечены в королевских процессиях).
Критик Тайлер (Tyler): «(Образно говоря; это могло означать отношения поэта с Саутгемптоном), которые были, как «ношение балдахина», «внешнего почитания», «созерцанием» его «внешнего». (See note on line 13).
Критик Уиндхэм (Wyndham) предположил: «Это слово могло содержать намёк на какую-то из многих аллегорий, распространённых в образованном придворном кругу того времени» Например: В письме Фрэнсиса Бомонта к Энн Фиттон... Где вы можете прочитать: «В котором моё тщеславие... ваша собственная приватная история «Балдахина» и моего «Тимантеса» за то, что вы прикрываете свои чувства занавесями, могут быть моим достаточным основанием» («Gossip from a Muniment Room», 1897).
Критик Батлер (Butler) дал объяснение фразы «I bore the canopy» так: «Есть ссылка на ношение определенного балдахина, по-видимому, по какому-то очень важному случаю, над какой-то великой личностью: Шекспир, по-видимому, либо он принимал какое-то участие в ношении этого балдахина, что вызвало недоброжелательные замечания, либо был злонамеренно сорван в попытке быть включённым в число носителей; (он был склонен так думать, потому что поводом являлось прибытие королевы в собор Святого Павла 24 ноября 1588 года» (см. стр. 112). Поэтому Крейтон предположил, что: «...(отрывок) напоминал о каких-то грандиозных похоронах, на которых Шекспир нёс балдахин, возможно, отца Пемброка в соборе Солсбери» (январь 1601 года, см. Блэквуд, 169: 843).
Критик Бичинг по поводу символической фразы «outward honouring», «внешнего почитанья». Рольф: 15 марта 1604 года, когда Джеймс совершил официальный марш из Тауэра в Вестминстер, девять актёров (включая Шекспира), которым он выдал специальную лицензию на выступления в Лондоне и провинциях, находились в королевской процессии ....были ли актёры, которые «несли балдахин» по этому поводу, я не нахожу никаких записей; но я сомневаюсь, есть ли здесь ссылка на это».
Х. Пембертон (H. Pemberton) («Новая Шекспировская эпоха», 8: 61), следуя предложению преподобного У. Бегли, в «Is it Sh.» (см. стр. 231), приводит доводы в пользу отождествления этого балдахина с тем, который несли над королевой ряд дворян, среди которых был Уильям Герберт, по случаю свадьбы госпожи Энн Рассел 16 июня 1600 года.
Эдвард Дауден (Edward Dowden) отпарировал эти попытки датировать сонет с помощью современных аллюзий, этаким замечательным доведением (их) до абсурда: «Я убеждён, что сонет 125... на самом деле был написан Шекспиром в Дублине в 1685 году, вскоре после визита принца Уэльского в столицу Ирландии, когда несли навес».