(Примечания от автора эссе: на протяжении длительного времени большая часть критиков в своих научных трудах с поразительным упорством склонялась к идее гомоэротических отношений между поэтом и юношей, адресатом сонетов, исходя из содержания формулировок в некоторых сонетах. Но эта версия коренным образом была ошибочной и не отражала положение дел на самом деле. В действительности, Уильям Шекспир, будучи религиозным христианином рассматривал прекрасного юношу скорее всего, как сына, чем как любовника. Тем более в сонете 8, который входит в группу «Свадебных сонетов», «Marriage Sonnets» (1—18). Поскольку, свадебные сонеты были заказаны дедушкой невесты Уильямом Сесилом своему зятю Эдуарду де Вер и приурочивались для прочтения в день свадьбы. Фактически Эдуарду де Вер предстояло выдать замуж свою старшую дочь за юношу, адресата сонетов.
Независимо от этого, хочу акцентировать внимание читателя, что во многих сонетах нашли место прямые ссылки на тексты из священного писания, как например, в строке 11 сонета 8 в виде литературного приёма «аллюзия».
К сожалению, критиками не была учтены философские взгляды Платона из его «Идеи Красоты», которые Шекспир использовал в качестве основополагающих при написании сонетов, что ранее отмечалось одним из критиков. К примеру, критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) в дискурсах при рассмотрении сонета 31 развил тему и отметил важнейшую особенность при написании сонетов Шекспиром: The mystical confusion with and in the friend of all that is beautiful or lovable in the poet and others, is a development from the Platonic theory of the Idea of Beauty: the eternal type of which all beautiful things on earth are but shadows», «Мистическое совмещение в юном друге всего прекрасного или привлекательного, что было в поэте и других людях является развитием платоновской теории «Идеи Красоты» в отражении её бессмертного образа, в сравнении с которым всё прекрасное на земле — это всего лишь тени». (Intro., p. CXVII).
Поэтому, следуя методологии философского труда Платона «Идея Красоты», Шекспир в сонетах, как претендент на самореализацию обязан был осуществлять многочисленные акты самопожертвования самого себя ради этой идеи; и тогда совокупность второстепенных объектов суммировалась в главном субъекте, продолжая жить в нём новой, — второй жизнью).
(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).
В эпоху, в которую были написаны сонеты Шекспира, следуя религиозным табу, осуждались любые «sexual acts that do not result in reproduction», «половые акты, не приводящие к размножению».
(Thurman, Christopher (2007). «Love's Usury, Poet's Debt: Borrowing and Mimesis in Shakespeare's Sonnets». Literature Compass. 4 (3): pp. 809—819).
В научной статье Дэвида Хоукса «Содомия, ростовщичество и нарративы сонетов Шекспира» («Sodomy, Usury, and the Narrative of Shakespeare's Sonnets»), где он утверждал, что, автор сонета использовал язык «неестественного» ростовщичества для объяснения достоинств «естественного» брака и продолжения рода, Шекспир по иронии судьбы подрывает предположение о том, что, поскольку гомоэротические отношения между двумя мужчинами не является репродуктивным, поэтому эротические желания подобного рода являлись «противоестественными», резюмировал критик Дэвид Хоукс.
(Hawkes, David (2001). «Sodomy, Usury and the Narrative of Shakespeare's Sonnets». Idols of the Marketplace: Idolatry and Commodity Fetishism in English Literature. 1580-1680: p. 96).
Семантический анализ сонета 8.
Попытаюсь в краткой форме пояснить читателю, что в примечаниях на тезисы научных работ некоторых из современных критиков мной были изложены аргументы, полностью опровергающие версию «Шекспира» ростовщика, содомита, сына ремесленника-перчаточника Джона Шекспира из Стратфорд-на-Эйвоне. Согласно моей базовой версии, «Уильям Шекспир» — это творческий псевдоним высокообразованного придворного аристократа, кропотливо работавшего над созданием гениальных пьес. Однако, в целях безопасности, взявшим в аренду имя ростовщика и продавца солода, сына ремесленника-перчаточника, который с горем пополам окончил приходскую начальную школу, до конца жизни так и не научившись писать.
Помимо этого, многие из исследователей предпочли остановиться на широко распространённой версии «Шекспира», актёра театральной труппы и драматурга, относительно которой также могу возразить. По-видимому, запутавшись в многочисленных версиях они подразумевали Джона Флетчера, заступившего в качестве следующего ведущего драматурга вслед за Уильямом Шекспиром, который сочинял и ставил пьесы в соавторстве с Фрэнсисом Бомонтом на подмостках театров «Глобус» и «Блэкфрайарз». Впрочем, об Джоне Флетчере и том, по какими признаками его пьесы отличались от пьес Уильяма Шекспира, более подробнее будет изложено ниже.