«Scorn not the Sonnet; Critic, you have frowned,
Mindless of its just honours; with this key
Shakespeare unlocked his heart» ...
«Не презирай сонет Критик, нахмурившись ты
Не думай только об его почитаниях, с помощью этого ключа
Шекспир открыл нам своё сердце» ...
Уильям Вордсворт (William Wordsworth), «Miscellaneous Sonnets»
В ходе повествования сонета 71, автор стихотворных строк подытожил ключевую идею сонета заключительным детерминировано выверенным выводом о том, что адресат сонета сам по себе являлся «одной из причин возникшей между ними дилеммы выбора по крови и родственной душе или обособившись поместить себя в кокон резко выраженного эгоцентризма — «нарциссизма» юноши. Где юноша в конечном счёте: «will look suspicious in the wise world», «будет выглядеть подозрительным при рассмотрении в мудрейшем мире», как человек с полным отсутствием эмпатии.
Краткая справка.
Нарциссизм — свойство характера, заключающееся в чрезмерной самовлюблённости и самооценке — грандиозности, в большинстве случаев не соответствующей действительности. Термин происходит из греческого мифа о Нарциссе, прекрасном молодом человеке, который предпочёл любоваться на своё отражение в водах ручья и отверг любовь нимфы Эхо. В наказание за что он был обречён влюбиться в собственное отражение и в итоге превратился в цветок, который был назван впоследствии его именем.
Анализируя одни из ключевых строк сонета 71, можно сказать о невозможности оспорить убедительные аргументы поэта в поэтических строках как-бы вызывающе они не звучали:
«Give warning to the world that I am fled
From this vile world, with vildest worms to dwell» (71, 3-4).
«Давший предостережение миру; что Я был спасающимся
От этого подлого мира с оставшись жить одичавшими червями» (71, 3-4).
Вне всякого сомнения, профетические строки 3-4 сонета 71, повествующие «о спасении» поэта были обращены не только к «оставшимся жить одичалым червям», «vildest worms to dwell». В то же время, эти обличающие строки адресованы потомкам этих «одичалых червей» в лице оголтелых критиков. Которые по истечению нескольких веков после его смерти станут обвинять поэта во всех смертных грехах. Именно, за искренность сонета 71, представляющую собой часть частной переписки, которая без согласия автора была выставлена на всеобщее обозрение и глумления публики. Поэтических строк, которые были цинично использованы для произвольных интерпретаций, интерполируя нравы и привычки 21-го века, на 16-й век, таким незамысловатым приёмом измеряя личную жизнь поэта, истинно верующего человека, жившего в средневековой Англии и создавшего гениальные образцы драматургии.
«Напрашивается закономерный вопрос: «Смог ли, Шекспир своим умом гения понять мотивации беспощадной критики 21-го века, инициаторы которой в порыве необузданной фантазии по прошествию нескольких веков вменили поэту, глубоко верующему христианину венерические заболевания, и гомосексуальную связь с юношей в своих научных диссертациях»?
По всем признаками, сонет 71 наравне с сонетами 72, 73 и 74 является «предваряющими», фактически служащими для перехода к теме поэта-соперника.
Но очевидным является тот факт, что сонет 117 является ключевым связующим звеном с группой сонетов «Поэт Соперник»: сонеты 77-86, по широко используемой юридической терминологии» 2023 © Свами Ранинанда.
Семантический анализ сонета 71.
Сонет 71 по-своему уникальный, так как автор в его содержании, используя сослагательное наклонение умозрительно изложил свою физическую смерть, где он позиционировал время, как «персонифицированный» объект. Таким образом, автор сонета выделил свою позиционную точку в пространстве, утвердившей его в позицию «вне времени». Говоря простым языком, повествующий в основу сонета 71 заложил «краеугольный камень», охарактеризовавший применённый риторический приём, берущий начало с эпической поэзии Гомера в Древней Греции и философии стоиков.
— Но можно ли, в таком случае содержание сонета 71 назвать «суицидальным диалогом» барда с адресатом?
— Конечно же, ни коим образом, нет!
Как могло стать возможным то, что знаток творчества поэта, имея учёную степень по средневековой литературе, а за плечами не один год преподавательской работы, так мог облапошиться утверждая в своих научных публикациях об «суицидальном диалоге» барда с адресатом в сонете 71?
У меня, как психоаналитика сложилось впечатление, что критики обвиняя поэта в чём угодно, последовательно раскрывали свои личные психологические проблемы, преследующие их по жизни, находя в этом процессе самоудовлетворение.