Во втором четверостишии, повествующий бард переходит к другой риторической модели отличающейся от предыдущей, где напрямую обратился к юноше, но в повествовании сонета сохраняя сослагательное наклонение с применённым подчинительным союзом «если», «if».
«Nay, if you read this line remember not,
The hand that writ it; for I love you so,
That I in your sweet thoughts would be forgot,
If thinking on me then should make you woe» (71, 5-8).
«Нет, если вы уже читаете эту строку, не вспоминайте (прочтя)
Руку, что написала это; поскольку так любил Я вас,
Чтоб в ваших сладких мыслях Я был бы позабыт (спустя),
Коли подумаете обо мне, тогда вы не будете горевать (тотчас)» (71, 5-8).
В строках 5-6, повествующий бард риторически заложил «противоречие», именно она и является межстрочной «антитезой»: «Нет, если вы уже читаете эту строку, не вспоминайте (прочтя) руку, что написала это; поскольку так любил Я вас».
В строках 7-8, повествующий предложил юноше позабыть его, чтобы он позже не горевал по нему: «Чтоб в ваших сладких мыслях Я был бы позабыт (спустя), коли подумаете обо мне, тогда вы не будете горевать (тотчас)».
По-видимому, в строке 8 в предусмотренном сослагательное наклонение, повествующий имел ввиду, что если юноша не позабудет поэта в своих мыслях, то позже будет горевать, сразу как вспомнит. Подобная аргументация могла подтолкнуть юношу на обратные действия. Впрочем, можно отметить, что мысль составлена логически правильно, но в практическом применении была бы маловероятной, ибо мысли и воспоминания могут всплыть в голове из памяти независимо от нашего желания.
Строки 9-11 входящие в одно предложение продолжают сюжетную линию сонета, поэтому желательно их рассматривать вместе, хотя в конце строки 11, она заканчивается со знаком препинания — «точка с запятой».
«O, if (I say) you look upon this verse,
When I (perhaps) compounded am with clay,
Do not so much as my poor name rehearse» (71, 9-11).
«О, если (Я скажу) взгляните вы на этот стих (порой),
Когда Я (возможно), уже смешался с глиной,
Не репетируйте, как моё несчастное имя так уж много» (71, 9-11).
В строке 9, есть авторская ремарка в скобках «I say», «Я скажу», поэтому в переводе она выделена и не входит в смысловой контекст строки, но наоборот ремарка в скобках строки 10, вполне вписывается по смыслу в строку.
В строках 9-11, повествующий при помощи указывающей авторской ремарки дополнил: «О, если (Я скажу) взгляните вы на этот стих (порой), когда Я (возможно), уже смешался с глиной, не репетируйте, как моё несчастное имя так уж много». Подстрочника в строках 9-11, как такового нет, поэтому смысл написанного посыла поэта к юноше вполне понятен.
Строка 12 сонета 71, является оборотом речи, представляющим собой некий контраргумент в общей риторической модели, который должен вызвать ответную реакцию адресата. Строка 4 должна была быть выделенной автором в одно предложение, согласно замыслу автора, подготовить читателя к восприятию смысловой нагрузки следующих строк 13-14, таким образом, придавая заключительному двустишию ключевую роль в общем сюжете.
«But let your love even with my life decay» (71, 12).
«Но зато ваша любовь, пусть даже с моей жизнью распадётся» (71, 12).
В заключительном двустишии, повествующий бард подводит черту всему вышенаписанному, но при внимательном прочтении следует отметить безупречную логику, риторической модели профетических строк 13-14.
Дело в том, что поэта прежде всего связывала кровная связь с адресатом, бард являлся биологическим отцом «молодого человека», что тщательно скрывалось, а оглашение этой информации могло обернуться для поэта смертной казнью. Помимо этого поэта и юношу связывала многолетняя дружба, возникшая во время проживания их под одной крышей в особняке опекуна сэра Уильяма Сесила. Исторически документировано совместное творческое сотрудничество поэта и юноши в создании двух гениально написанных пьес, постановка которых при дворе Елизаветы имела ошеломляющий успех.
«Lest the wise world should look into your moan,
And mock you with me after I am gone» (71, 13-14).
«Иначе мудрейший мир посмотрит на ваш стон (строго),
И поиздевается над вами после, как мне уйти (придётся)» (71, 13-14).
В строках 13-14, повествующий в «логически безупречно построенной» риторической фигуре сделал заключительный вывод: «Иначе мудрейший мир посмотрит на ваш стон (строго), и поиздевается над вами после, как мне уйти (придётся)». Сам по себе английский оборот речи «after I am gone», «после того, как Я уйду» или покину вас. Некоторые критики, ухватившись за эту фразу, и стали уверять, что, если поэт написал, что «уйду», значит этим словом он предусмотрел возможность вернуться, таким образом пытаясь подтвердить версию мотивации похотливого и «стареющего поэта» гея при написании сонета 71, чтобы привлечь внимание юного любовника путём наигранности и притворства.