Таким образом, сельское хозяйство, которое стало иметь первостепенное значение в культуре древнеримской цивилизации стало ассоциироваться с богом Сатурном ввиду того, что в культуре римской империи он заменил древнегреческого бога — Хроноса, атрибутами которого были: серп, зеркало и песочные часы.
В качестве убедительного аргумента цитирую фрагмент из трудов Цицерона, приводившийся в трактатах Бальбуса: «By Saturn they seek to represent that power which maintains the cyclic course of times and seasons. This is the sense that the Greek name of that god bears, for he is called Cronus, which is the same as Chronos or Time. Saturn for his part got his name because he was «sated» with years; the story that he regularly devoured his own children is explained by the fact that time devours the courses of the seasons, and gorges itself «insatiably» on the years that are past. Saturn was enchained by Jupiter to ensure that his circuits did not get out of control, and to constrain him with the bonds of the stars».
«Посредством Сатурна они стремятся представить ту силу, которая поддерживает циклический ход времени и смены сезонов года. Именно такой смысл несёт греческое имя этого бога, ибо его зовут Хронос, что то же самое, олицетворение «Chronos» или «Времени». Сатурн, со своей стороны, получил своё название потому, что он «насыщался» поглощением сезонов года; это история о том, что он регулярно пожирал своих собственных детей. Этот факта послужил объяснением того, что божество управляющее временем в конце концов последовательно поглощало каждый сезон года, продолжив «ненасытно поедать» все прошедшие года. Поэтому, чтобы обуздать Сатурн, он был скован Юпитером, дабы получить гарантии, что его цепи не будут разорваны, таким образом ограничив его действия при помощи оков, простиравшихся между звёздами».
— Квинтус Луцилиус Бальбус (Quintus Lucilius Balbus), который приводил доводы Цицерона, изложенные в его трудах.
(Cicero, Marcus Tullius (2008) (45 BCE). «De Natura Deorum», («On the Nature of the Gods»). Translated by Walsh, P.G. (in German re‑issue ed.). Oxford, UK: Oxford University Press. Book II, Part II, § C, pp. 69—70. ISBN 978-0-19-954006-8).
Предположение критика Кэтрин Данкан-Джонс, действительно, подкреплялось тем фактом, что Саутгемптон, будучи 8-летним ребёнком был передан в декабре 1581 года, когда в начале января 1582 года окончательно переехал жить в Сесил-хаус на Стрэнде, семейное имение его опекуна сэра Уильяма Сесила. Именно о нём, прибывшем в дом опекуна было описано Шекспиром при помощи необычайно образной аллегории «шекспировского» иносказательного языка в содержании «до конца непонятого» критиками сонета 5.
Рассматривая литературный образ «heavy Saturn», «тяжёлого Сатурна» сонета 98, хочу отметить схожий образ «Сатурна» в пьесе Шекспира «Цимбелин, Король Британии» акт 2, сцена 5. Фрагмент перевода, которого любезно прилагаю ниже для ознакомления и сопоставления читателем:
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare «Cymbeline, King of Britain» Act II, Scene V, line 1372—1406
ACT II, SCENE V.
Another room in PHILARIO'S house.
(Enter POSTHUMUS LEONATUS)
POSTHUMUS
Is there no way for men to be, but women
Must be half-workers? We are all bastards;
And that most venerable man which I
Did call my father, was I know not where
When I was stamp'd. Some coiner with his tools
Made me a counterfeit; yet my mother seem'd
The Dian of that time. So doth my wife
The nonpareil of this. O, vengeance, vengeance!
Me of my lawful pleasure she restrain'd
And pray'd me oft forbearance; did it with
A pudency so rosy, the sweet view on't
Might well have warm'd old Saturn; that I thought her
As chaste as unsunn'd snow. O, all the devils!
This yellow Iachimo, in an hour, — was't not? —
Or less, — at first? — perchance he spoke not, but,
Like a full-acorn'd boar, a German one,
Cried «O!» and mounted; found no opposition
But what he look'd for should oppose and she
Should from encounter guard. Could I find out
The woman's part in me! For there's no motion
That tends to vice in man, but I affirm
It is the woman's part; be it lying, note it,
The woman's; flattering, hers; deceiving, hers;
Lust and rank thoughts, hers, hers; revenges, hers;
Ambitions, covetings, change of prides, disdain,
Nice longing, slanders, mutability,
All faults that may be nam'd, nay, that hell knows,
Why, hers, in part or all; but rather, all.
For even to vice
They are not constant, but are changing still
One vice, but of a minute old, for one
Not half so old as that. I'll write against them,
Detest them, curse them; yet 'tis greater skill
In a true hate, to pray they have their will.
The very devils cannot plague them better.
(Exit)
William Shakespeare «Cymbeline, King of Britain» Act II, Scene V, line 1372—1406.
АКТ II, СЦЕНА V.
Ещё одна комната в доме ФИЛАРИО.
(Входит ПОСТУМИЙ ЛЕОНАТУС)
ПОСТУМИЙ
Неужто, нет пути для мужчины быть мужчиной, но женщины
Должны быть наполовину трудягами? Мы все — бастарды;
И тот, самый достопочтенный человек, которого Я
Называл моим отцом, был Я не знаю, где
Когда меня отштамповывал. Некий чеканщик с помощью его инструмента,
Сделавший из меня подделку; и всё же моя мать казалось, что была
Дианой того времени. Так же делала моя жена