«Take heed (deare heart) of this large priviledge,
The hardest knife ill us'd doth lose his edge» (95, 13-14).
«Приняв во внимание (дорогое сердце), эту крупную привилегию,
Применённый твердейший клинок зла, потерял его остроту (впредь)» (95, 13-14).
В строках 13-14, повествующий бард, обращается на прямую от первого к юноше, сделав медиальную ремарку в скобках строки 13: «Приняв во внимание (дорогое сердце), эту крупную привилегию, применённый твердейший клинок зла, потерял его остроту (впредь)». Конечная цезура строки 14 мной была заполнена неизменяемым наречием в скобках «впредь», которое органически вписалось в «шекспировскую» свободную строку, одновременно установило рифму строки.
— Но, что имел ввиду поэт, говоря об «hardest knife ill us'd doth lose his edge», «твердейшем клинке зла, потерявшем его остроту» в строке 14 сонета 95?
Похожий образ «conquests of knife evil», «завоевания клинка зла» в апогее накала страстей между поэтом и юношей, читатель мог встретить при прочтении строки 11 сонета 74:
— Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 74, 1—4, 9—12
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«But be contented when that fell arrest
Without all bail shall carry me away;
My life hath in this line some interest,
Which for memorial still with thee shall stay» (74, 1-4).
William Shakespeare Sonnet 74, 1—4.
«Но будь удовлетворён, если что подпаду под арест.
Без полного залога будешь увозить меня долой;
Моя жизнь имеет в этом плане некоторый интерес,
Который для памяти всё ещё останется с тобой» (74, 1-4).
Уильям Шекспир, Сонет 74, 1—4.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 21.09.2023).
«So then thou hast but lost the dregs of life,
The prey of worms, my body being dead,
The coward conquest of a wretch's knife,
Too base of thee to be remembered» (74, 9-12).
William Shakespeare Sonnet 74, 9—12.
«Итак, что ты имеешь, но я остатки жизни потерял,
Добычей червей, моё тело будучи умерщвлённым (проклял),
В трусливым завоевании — жалкого клинка (зла),
Слишком низко для тебя, быть упомянутым (тогда)» (74, 9-12).
Уильям Шекспир, Сонет 74, 9—12.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 21.09.2023).
Судя по содержанию сонета 74, который был написан в виде послания, предназначенного юноше накануне одного из крупнейших «публичных скандалов», где юный Саутгемптон, непосредственно сам по беспечности подставил поэта и драматурга, создав ситуацию вероятного ареста поэта, для которого публичная потеря чести и достоинства в лице литературного бомонда, была бы куда хуже физической смерти. Причём, столь частое использование юридической терминологии в оборотах речи сонетов не случайна, так как она была актуальна и обусловлена необходимостью.
Впрочем, прочитав строки сонета 95, читатель может обратить внимание на похожую ситуацию из жизни барда при участии не только юноши, но и сторонней персоны, инсайдера, по-видимому, молодой и прекрасной дамы — «тёмной леди». Ситуация накала страстей с угрозой публичного позора при непосредственном участии «молодого человека» в качестве инициатора «публичного скандала» поставила поэта в глазах общественного мнения в роли плагиатора. Юный Саутгемптон в порыве беспечного самолюбования, создал предпосылки патовой ситуации, когда очередной раз поставил поэта и драматурга на грань очередного «публичного скандала».
Необычайно выразительный литературный образ «клинка зла», «knife evil» или «завоеваний клинка зла», «conquests of knife evil», используемый автором в качестве иносказательной аллегорией как в сонетах, так и пьесах несомненно заслуживает пристального внимания по причине неверного трактования и недопонимания рядом критиков его роли в творчестве Шекспира, в качестве кульминационной точки сюжетной линии, практически всех сонетов.
Ключевая роль этого образа заключалась в том, чтобы независимо ни от чего перемещать внимание читателя к теме «первородного греха», а именно дилемме при выборе человека, — какую сторону принять, добра или зла. Литературный образ «первородного греха», который определяет стратегию главных героев в ходе действа, на самом деле нашёл своё достойное место в сюжетах всех пьес, включая содержание сонетов.
Уильям Шекспир, будучи религиозным человеком, использовал фрагменты текстов из так называемой «Маргинальной Женевской Библии» («Marginalia of the Geneva Bible»), находившейся в личном пользовании поэта и драматурга, где на полях страниц были написаны его рукой пометки фрагментов пьес. При внимательном прочтении сонетов вдумчивый читатель может обнаружить, что их сюжеты по большей части опирались на мифологию, учения стоиков, а также хрестоматийные библейские притчи, дающие прямые ссылки на Библию.