Уолтер Чарлтон, по всей вероятности намеревался передать королю Карлу II куда более утончённый намёк на знаковые судьбоносные события предыдущих поколений в качестве политического послание. где Стоунхендж будучи ритуальным местом, где датчане избирали своих королей, играл важнейшую роль в зарождении могущественной мировой державы. Таким образом, автор в «Хорея гигантум» пытался внести свой вклад уже начавшиеся злободневные дебаты о значимости сохранения власти короля.
03.03.2024 © Свами Ранинанда «Уильям Шекспир Сонеты 98, 95, 49. William Shakespeare Sonnets 98, 95, 49»
Э П И Л О Г
Некогда однажды, я мысленно задал себе вопрос: «В какой промежуток моей жизни началось моё первое знакомство с творчеством Уильяма Шекспира»?
И тогда, неожиданно обнаружил, что это произошло в мои четыре года от роду. После сказок Андерсена, в сознании маленького мальчика Шекспир вначале казался загадочным и непостижимым, его сложные и извилистые повороты сюжетов не укладывались в голове малыша. Хотя в переводах Маршака сонеты Шекспира, не оказались столь непонятны, как сами пьесы.
Совсем недалеко от места, где мы жили в Самарканде, буквально в «двух шагах» располагался русский драматический театр. К которому меня притягивала необычайно сильная и невидимая сила. Не потому, что мой папа имел закадычных друзей в составе труппы актёров и актрис. И каждое посещение с ним театра сопровождалось после премьерным застольем актёров основного состава труппы театра в буфете, согласно театральной традиции. Мой папа, входя в театр при встрече с друзьями актёрами, а особенно с молодыми актрисами представлял меня им, и при этом гордо говорил им: «А это, мой сын»! В большом помещении буфета внутри театра, прилегающего к гардеробной, были необычайно вкусные пирожные и шипучий лимонад «Дюшес», — а что ещё нужно четырёхлетнему мальчику? Но основное действо, происходило на театральной сцене, она меня зачаровывала и вызывала массу вопросов и эмоций.
Поскольку, мама, папа и я были приглашены с выдачей контрамарок на премьеру «Короля Лира» после мирового соглашения, связанного громкой семейной разборкой моей мамы в фойе театра со своей соперницей, молодой, но заслуженной актрисой. Свидетелем которой почему-то оказался весь коллектив театральной труппы, н конечно же вмешалась администрация. В итоги разборок и примирения затронутых сторон «любовного треугольника», как оказалось выиграл, только Уильям Шекспир.
Припоминаю, как после известного монолога Короля Лира на сцене: «Эта бравая ночь охладит пыл куртизанки, я произнесу пророчество прежде, чем я уйду: «Когда священники на словах больше, чем в деяньях...», я потихонечку, дотронувшись маленькой ладошкой до шифонового платья спросил у мамы, сидящей рядом: «А, что такое куртизанка»?
На, что она шёпотом ответила: «Потом скажу, когда придём домой». Возвращаясь пешком втроём домой, я ещё раз спросил у неё: «А, что такое куртизанка»? Она, обернувшись взглядом на идущего рядом папу, словно бросила фразу в его сторону, пристально посмотрев в его сторону вымолвила: «Вот и спроси у своего папы, что такое куртизанка»! На что он, повернув лицо к нам, тихо сказал: «На сегодня, может хватит меня долбить»! В тот день мной так и не был получен внятный ответ на мой вопрос, ответ на свой вопрос был получен несколько позднее после прочтения романа Мопассана «Милый друг».
Характерно, но в «совковые» времена ставили в основном пьесы Шекспира, что в существенной степени сыграло на моё тяготение к драматургии Шекспира в последующие года моей жизни. Пошло ещё четыре года и в восемь лет, мне показали, где находится библиотека им. Пушкина, это здание было построено до революции из добротного жжённого кирпича в эклектичном готическом стиле. Его шпили и флигеля, буквально очаровали меня, открыв для меня вселенную, наполненную знаниями из множества книг. Но значительно позднее в мои 14-ть, ещё будучи школьником, судьба привела меня в библиотеку Кооперативного института. Так как, в этой библиотеке работала мама одного из моих друзей библиотекарем. Именно, благодаря этой большой библиотеке продолжилось моё знакомство с пьесами Уильяма Шекспира. Там были книги многих других авторов, которых было невозможно найти в других библиотеках ни под каким предлогом.