- Более страшном?! - заерзал я на месте, обведя зал испуганным взглядом. По встревоженному блеску в глазах присутствующих я понял: они со мной согласны. - Разве такое возможно?!
- По счастью, не нам об этом судить... И полагаю, никому из живущих. Разве что заглянувшему в огненное озеро... Или просто, таким образом, некоторые пытались его оправдать. Я же говорил, и среди гномов были его сторонники, убеждавшие, будто его неправильно поняли, что с ним обязательно нужно договориться. Но их голоса звучали все тише и неувереннее, и к ним, в лучшем случае, просто не прислушивались. Ибо сбывались самые плохие ожидания. Черная или Крылатая смерть, как ее окрестили, сперва, не спеша и постепенно, вытесняла гномов из глубин, а потом, видимо, почувствовав в себе достаточную силу, нанесла страшный удар, разом овладев Заозерьем. Лишь несколько лодок сумело доплыть на этот берег, и все поняли: больше никто оттуда уже не вернется.
В зале повисло тяжелое молчание, будто набежавшая тень заполнила его, заставив померкнуть огоньки кролльих глаз. Но рядом с ними заблестели точки поменьше. Я догадался, что они плачут, и в только что похолодевшей душе стало немного теплее. Нет, раз их так трогает чужое горе, случившееся больше века назад, они позаботятся о моей безопасности, как заботились о своей. Вопрос лишь в том: как и когда я решусь их покинуть.
- И тут, - продолжил Шерстун после тяжелой паузы, - затаившийся на время в своих владениях колдун объявился опять и обратился к уцелевшим гномам: “Ну как, довольны? То, что вы пожалели для меня и моих сподвижников, в итоге не досталось никому. Неужели желаете вы, чтобы весь ваш мир канул в небытие? Ежели да, то продолжайте упрямиться, сидеть на сваленных в кучу побрякушках и дрожать от страха. Иным бы они, может, сгодились и для более полезного дела, но коли вы предпочитаете сгинуть со своим добром - воля ваша. Но если нет - доверьтесь мне. Много ошибок и несправедливостей содеяно вами, но, думаю, вы еще не безнадежны. Признайте меня вашим повелителем, и я научу, как должно поступать, подобно многим внявшим моему призыву”.
И гномы ответствовали: “Слишком многое и многих мы успели потерять, и столько же причин у нас тебе не верить. Но в этот раз мы не станем спешить с ответом. Дай нам время подумать и посоветоваться”. Они не уточнили: с кем. А он, предвкушая близость своего торжества, не слишком прислушался к их, как ему показалось, обыкновенным отговоркам, вызванным нежеланием самим себе признаться в поражении. Он посчитал: раз ему не посмели отказать тут же, как было в прошлый раз, так и дальше на это не найдется достаточно решимости.
Но он ошибся. Страх перед будущим не затмил гномам разум. И за советом они обратились не к кому-нибудь, а к тем, кто уже однажды пришел к ним на помощь и подсказал, как поступить со зловещим огненным озером. Жаль, что тогда они не до конца их послушали... Только ведь колдун, нынешний их враг, в то время еще был одним из них. Пусть же его собратья и решают, как его остановить, и что с ним делать после.
Получив ответ не от гномов, а прямо от волшебников, он оказался неприятно удивлен, даже попытался откреститься от некоторых собственных слов, заявив, будто ему приписали много лишнего, и никакого он отношения не имеет к напасти из глубин. Но ему, конечно, не поверили. И на совете, куда он был вызван, большинством голосов решили, что ему следует добровольно сложить с себя магический сан, вместе с ним навсегда лишившись своих колдовских способностей, удалиться от дел, впредь не имея возможности совершать ужасные ошибки, роковые не только для него, но для многих и многих.
- Не слишком суровое наказание за погубленные жизни, - заметил я.
- Наверно, - согласился Шерстун. - Но он посчитал иначе, рассмеявшись им в лицо и ответив уже заученной фразой: что, мол, не им его упрекать. Когда он защитил мир, их и близко не было, но как только дело коснулось их любимчиков - они тут как тут, готовые всех стереть в порошок. “Нет! - молвил он. - Жизнь уже показала, что не вам следует доверять судьбу сущего. В минуту опасности вы бессильно опускаете руки, а обратившихся к вам за помощью спутываете бесполезными советами. Не мудрость, а трусливая зависть направляет ваш разум. Я никому не желаю смерти. Пускай гномы катятся на все четыре стороны, освободив место для верных мне, - и больше их никто не тронет. И вас - тоже. Пусть в честном соперничестве решится: кто из нас прав. Дайте мне развернуться хоть на малом клочке из того, чем безраздельно владеете, и посмотрим: у кого получится лучше”.