Я поставил подсвечник на пол, заодно положив рядом и ключ, чтобы потом не искать его в своих необъятных карманах, ухватился за кольцо обеими руками и потянул. И тут мне опять показалось, что где-то далеко-далеко прозвучало “не-ет!”, докатившись сюда сдавленным, болезненным отголоском. “Брось выдумывать! - успокоил я себя. - Просто трется железо о железо - кольцо о петлю, - вот и скрипит...” И в эту секунду произошло еще большее чудо, чем когда открылась дверь. Щель вокруг плиты с одного бока стала заметнее, еще усилие - и расширилась на пару дюймов, обернувшись черным полумесяцем. И откуда только такая силища взялась! Будто кто-то или что-то помогало мне, подталкивая крышку изнутри, и полумесяц рос, превращаясь в круг, только не лунный, а чернее самой черной тьмы. Я выпустил кольцо из рук, и опрокинутая крышка с глухим звуком рухнула на пол рядом с отверстием, едва не задев подсвечник со свечей. Пламя затрепетало и на несколько секунд померкло, хорошо, что совсем не погасло. И на это же время вдруг стало невозможно дышать. Будто из открывшейся дыры вырвался удушливый ветер, доселе томившийся в заключении. Только когда огонь успокоился, я смог опять свободно вдохнуть.
Теперь свеча горела ровно, как и в самом начале, но в комнате словно бы стало темнее. В воздухе откуда-то появилась пыль. Хотя, понятно откуда! Этакую тяжесть уронить на далеко не самый чистый пол! Я еще раз осмотрел откинутую мной каменную крышку и решил, что тут уж, не иначе, вмешались посторонние силы. Вот бы Кривой Билли, который никогда не прочь был похвастать своими способностями поднимать тяжести, позавидовал! Была она футов пять в диаметре и почти фут толщиной. А на обратной стороне, вверх которой она лежала, виднелась искусно высеченная надпись: какое-то четверостишье на непонятном языке. Похожий шрифт, кажется, мне и раньше попадался. Ах, да! В той книге, которую разглядывали мы с Аином и в которой нашли карту Найтландии. Содержание же надписи, и почему ее начертали с обратной стороны, так что в обычном положении она не видна - узнать, увы, было нельзя. Оставалось заглянуть вниз, вдруг удастся там высмотреть ответы на кое-какие вопросы.
Я потянулся за подсвечником, да так неловко, что нечаянно задел лежащий возле него ключ и спихнул его прямо в зияющую рядом дыру. Сердце больно екнуло, но было уже поздно. Темнота проглотила его: ни всплеска, ни стука, как долго и чутко я ни вслушивался, - точно он погрузился в черную вату, заодно поглощающую и любой свет. Уходящие вниз гладкие стенки были видны не больше, чем на несколько футов, а дальше, словно срезанные, растворялись во мраке. Нет, это не колодец и даже не подземный ход. Тут что-то другое, и оно мне совсем не нравится. Надо бы водрузить крышку обратно...
Я попробовал вернуть камень на его законное место, но не тут-то было! В этот раз, как я ни тужился, он даже не шелохнулся. Будто силы разом оставили меня. Да и сомнительно было, что вообще в человеческих силах сдвинуть этакую тяжесть. Так, выходит, мне действительно помогли, и я здесь не один.
- Эй! Кто тут? Выходи... - выдавил я из себя сдавленный шепот, на всякий случай, отпрянув от пугающей дыры. И мне показалось, что в ответ оттуда долетел тихий смешок. Или, скорее, нет. Просто это были обрывки эха от моего собственного голоса. Тело сделалось ватным. Я почувствовал смертельную усталость. Еще немного, и уже сам ни шагу не смогу сделать отсюда. Оставим-ка покуда все как есть. Будем надеяться, без меня тут за ночь больше не произойдет ничего трудно поправимого, а там что-нибудь придумаем. Утро вечера мудренее, да и сейчас не вечер, а, скорее, уж глубокая ночь. Только теперь я спохватился и понял, что пробыл тут куда дольше, нежели собирался. И в действительности времени могло пройти, пожалуй, больше, чем показалось.