- Сколько в нашем городе улиц и площадей, не считал? И где ты еще видел, чтобы камни были такими гладкими и так плотно подогнаны друг к другу?
- Признаюсь, не обращал внимания, - пожал я плечами. - Хотя, правда, спотыкаешься тут меньше, а свернешь в сторону - противно становится, особенно в дождь. Пожалуй, ты прав, в наше время на дороги всем плевать, да и строить их так, наверняка, разучились. Увы, ничто не меняется к лучшему, чаще наоборот. Только все равно я не улавливаю, куда ты клонишь. При чем здесь эта дорога? Ну, допустим, проходила тут когда-то, а потом вокруг нее построили город. Я пока ничего удивительного не заметил.
- Хорошо сказал “допустим”, - хмыкнул дядюшка, - Но ведь и тогда она была не просто так, а, как понимаешь, где-то брала свое начало и где-то заканчивалась.
- Это у речки можно найти начало, - перебил я его, - а у дороги - поди, попробуй, особенно теперь...
- Удачное сравнение, - улыбнулся старик. - И правда, одним своим концом, точно речная вода в водах других рек, она затерялась среди множества сходящихся и расходящихся путей, и вряд ли ее там отыскать. Но с севера она осталась такой, как тогда, давным-давно.
- Понятно почему. В той стороне люди, считай, почти не живут. Некому ее перекроить на современный лад, - сказал я и задумался. Действительно, никому теперь не известно ее первоначальное назначение. На северной окраине, уже за городской стеной, вдоль нее поселился всякий сброд, которому не место было в городе, рядом с добропорядочными людьми. А там его никто не трогал. С юга к нам хоть иногда прибывали заезжие купцы и прочие редкие гости, но с севера - никогда. И из наших в ту сторону никто не путешествовал. Что там было искать кроме неприятностей. Не ровен час, ночь застанет раньше, чем минуешь трущобы, и тогда - в лучшем случае, оберут до нитки и голышом пустят восвояси. Но и обитатели окраин севернее своих владений вряд ли хаживали, ведь сразу за их чертой начинались бескрайние Степи Розовых Отблесков. Не знаю, откуда взялось столь романтичное название. Наверно, этим именем их наградила какая-нибудь поэтическая натура вроде моего дядюшки, увидев те степи на рассвете или закате, когда еле выглядывающее солнце все что ни попади окрашивает в розовый цвет. На деле же это была сущая травяная пустыня. Зимой там бушевали метели, весной и осенью наползали дождевые облака, а летом, в жару, от земли поднималось марево, делавшее невидимым горизонт. И лишь иногда, в начале сентября, когда воздух становится особенно прозрачным, то ли далекая вершина проглядывала над дымкой, то ли просто край темного облака, какие часто случаются на небе вечерней порой. Ясно, что в любое время года там нечего было делать. И обычный, нормальный человек, случайно направив взгляд в ту сторону, мгновенно терял интерес, спеша перевести его на более достойные предметы. Выходит, либо дядюшка в своем объяснении, либо я в своем понимании - но кто-то из нас зашел в тупик.
- Не припомню, чтобы хоть в одной из твоих сказок говорилось что-нибудь похожее, - заметил я.
- А такой истории и нет, - вздохнул он, вовсе не обидевшись на слово “сказки”, хотя сам их никогда так не называл. - Увы, частенько только к старости замечаешь многие интересные вещи, которые всегда были под самым твоим носом. В молодости все норовишь их подальше искать, где-нибудь за морями, в других странах, куда и жизни не хватит, чтобы добраться. А не успеешь оглянуться, как ее и на более близкое путешествие не хватает. Кажется, самые дальние земли все уже открыты, однако есть еще белые пятна, прямо под боком, словно про них по случайности забыли. Признайся: тебя ни разу не смущало, что все карты, на которые попал наш городок, через какие-то пару десятков миль к северу от него просто-напросто упираются в край листа, как будто дальше ничего нет?
Я не слишком интересовался картами, чтобы что-то вразумительное на это ответить. Хватало того, что спокойно мог найти без них, едва ли не с закрытыми глазами. А путешественникам, надо полагать, тоже неохота была тратить силы и время впустую.
Будь мои ноги помоложе, - посетовал старик, не дождавшись ответа, - отправился бы туда и сам все разузнал. А так, верно, уже никогда не узнаю, и спросить некого.
- И это все, что ты хотел мне сказать? - разочарованно произнес я. - Напрасно, по-моему, огорчаешься. Была бы какая в том польза, давно бы уж разузнали без тебя.