- Чего ждать? - не понял я.
- Почем мне знать? Ладно, в любом случае это их личное дело, и нас оно не касается.
“Нас ничего не касается, - раздраженно подумал я, - в особенности - меня”. В пору было загибать пальцы, дабы не сбиться: на который по счету вопрос он не желает отвечать. Будто они с тем проклятым туманом заодно. После нашей беседы он не развеялся, а как будто еще пуще сгустился. Словно его мутная завеса сомкнулась со всех сторон, и я барахтался в ней, как ребенок, которому наскучили обыденные, безобидные игрушки: всяческие обмены любезностями, угощение в приятной компании - ему хотелось разорвать эту непроницаемую оболочку ставшего тесным для него мирка и узнать: что за ней.
- Спасибо за вкусное угощение, - сказал я, поднимаясь из-за стола; время за разговорами пролетело незаметно, - и за интересную беседу. Но мне пора, а то у вас засиделся.
- Меня-то что благодарить, - засмущался охотник. - Это вы Дженни моей скажите. Она, наверно, где-нибудь в саду. А за беседу вам спасибо, а не мне. Помните: я всегда рад встретиться вновь.
Во время прощального рукопожатия он заглянул мне в глаза. Я так и не понял: что означал его взгляд - не то предостережение, не то он просто изучал меня, пытаясь проникнуть в мои мысли. Если так, то в этом не было ничего сложного, и без того я ему почти полностью открылся. Вот если бы мне удалось сделать то же самое с ним - это оказалось бы куда ценнее. Но я увидел лишь два бездонно-темных колодца. Что они таили в себе - было скрыто мраком.
*****
- Уже уходите? Так быстро? - это голосок Дженни раздался из зарослей малины на склоне.
- Да, - откликнулся я. - Благодарю за ваш великолепный обед, он у вас славно получился. Но мне действительно пора, как это ни жаль.
- У вас какие-нибудь дела?
Какие у меня могли быть дела, кроме тех, которые сегодня так и не удались. Оставалось лишь одно - покинуть этот край, ничего не добившись. И все его тайны навеки останутся тайнами для меня.
- Это правда. Кое-что я должен сделать, - сказал я, - и как можно скорее. Придется на некоторое время проститься с вашим гостеприимным домом.
- Хочется думать, это время не продлится слишком долго? - с надеждой спросила она.
- Я тоже на это надеюсь, - ответил я с отсутствием оптимизма в голосе, которое чуть меня не выдало.
- О чем вы поговорили? - полюбопытствовала девушка. - Вы как будто не всем остались довольны.
- Отчего же? Ваш отец - замечательный человек, - возразил я. - Мы прекрасно провели время. А вы где были? Почему не с нами?
- Отец приучил меня: если мужчины беседуют между собой, не следует мешать им.
“Суровое воспитание”, - про себя заметил я.
- Вы хотели узнать у него что-то важное? - вдруг шепотом спросила она. - Есть вещи, о которых он страшно не любит говорить, по себе это знаю, - добавила Дженни сочувственно. - Важного в разговоре с ним лучше не касаться.
- Ваша правда, - согласился я. - Об этом всегда лучше узнавать не с чьих-то слов, а самому.
- Убереги вас судьба от этого! - воскликнула она, но тут же осеклась. - Простите меня. Что я, право, говорю. Мне ли вам давать советы.
“Слепец! - мысленно выругал я себя. - Многое, многое от тебя сегодня ускользнуло! У этого крохотного домика есть свои тайны, как и у замка, и, возможно, не менее печальные” Мне страшно захотелось вернуться сюда хотя бы еще раз. Я понимал сложность этого - средства мои поиздержались, а оставаться тут нахлебником и дальше было просто неприлично. Но что означали ее слова? От чего должна была уберечь меня судьба, и кто от этого уже не уберегся? Покинутый замок, туманная страна на том берегу, древесный старик, исчезновение Аина - ко всем этим загадкам прибавилась еще одна. Не исключено, что все они как-то связаны между собой. Но как? Окажись вдруг у меня сейчас полный кошелек, я бы, наверно, не задумываясь, отдал его, лишь бы узнать это.
*****
Лес был погружен в послеполуденную дремоту, и я не встретил и следа того утреннего оживления, когда вернулся в него. Было еще светло. До заката оставался не один долгий час. Солнечные лучи пригревали стволы и землю, но деревья, казалось, уже спали, словно жара и духота сморила их. И только недремлющий ветер иногда шелестел в их листьях, как будто убаюкивая этих усталых великанов.
Утомленный невеселыми мыслями, я присел на траву, удобно прислонившись к широкому основанию дерева. Спина знакомо почувствовала теплую, замшелую кору.
- Ну что, брат Линдерг, - сказал я, решив излить душу этому, как я уже, казалось, убедился, бессловесному растению. Мало ли что ночью пригрезилось, или почудилось сегодня утром. Сейчас я не был настроен верить в подобные чудеса. Тем неожиданнее прозвучал для меня ответ: