- Не “чокнутый”, а отважный путешественник, решивший отправиться туда, куда никто не ходил, - с напускной гордостью отвечал мой спутник, настроение которого заметно улучшилось, и тут же скромно добавлял. - Ну и я с ним за компанию.
За спиной у нас раздавались смешки, а повернувшись, я замечал, что сам Билли, чуть поотстав, еле сдерживается, чтобы не прыснуть.
Пару миль всевозможные постройки теснились по сторонам, точно две сплошные ветхие стены, которые того и гляди, не выдержат и рухнут на мостовую. Но чем выше поднималось солнце, тем свободнее становилось вокруг. Строения, сбиваясь в небольшие хутора и деревеньки, отодвигались подальше от тракта, предпочитая сообщаться между собой собственными дорожками и тропинками. А когда оно стало клониться к закату, уже редко-редко можно было увидеть крыши, торчащие из-за какого-нибудь холма или перелеска вдалеке. И, устраиваясь ночевать в тенистых зарослях возле ручья, мы были уверены, что нам никто не помешает, точнее - я, а Билли ворчал:
- Ну вот. Будем всю ночь комарье кормить. Другого то ночлега, поди, на добрых полдесятка миль вокруг не сыщешь. Да еще и перепугаются до смерти, постучись мы к ним.
- А по-моему, тут вообще никого нет, даже твоих комаров, - сказал я, вслушиваясь в непривычную тишину. И вода рядом журчала как-то необыкновенно тихо.
- Чего ради мы сюда притащились? - продолжал мой спутник, скручивая горло объемистой фляге с вином. - Ну скажи: где пополним запасы, когда они кончатся?
- Придется экономить, - только и нашелся ответить я. Самого это обстоятельство не радовало.
- Как же! Тут они, тихони, - вдруг хлопнул Билл себя по носу. - Пронюхали наконец, где кровушкой разживиться.
- Конечно. Не у одного тебя жажда, - заметил я, собственным ухом расслышав до неприязни знакомый писк. Но от сердца, как ни странно, отлегло. Есть тут и кроме нас кое-кто живой, пусть и голосок у него препротивный. Обычная ночевка на природе, со всеми вытекающими отсюда неудобствами.
- Присоединяйся что ли, - подмигнул мне Билл, протягивая флягу. - Все равно так просто уснуть не дадут.
- Это они зря, выспаться не мешало бы, - зевнул я. - Ладно... И спать будем крепче, и тащить завтра меньше, - а про себя подумал: “Если так пойдут дела, вскорости вообще нечего будет на себе нести”.
*****
Но на второй день дело пошло не так бодро, как в первый. Утром натруженные ноги еле разогнулись, а лишняя тяжесть из поклажи переместилась прямиком в наши головы, отчего легче ни капли не стало. И проспали мы, в отличие от вчерашнего, почти до полудня, потому сегодня с первых шагов ощутили всю прелесть пути по жаре.
Последний перелесок, приютивший нас на ночь, истаял в душном мареве за спиной. Со всех сторон была степь, на сколько хватало глаз. Правда, хватало их не слишком намного. Нагретый воздух сделался каким-то густым и вязким, мили за три все как будто сливалось воедино: и земля, и небо.
- Ну и парит! - вытер Билли вспотевший лоб. - Не иначе, дождь будет. Глянь: впереди серым - серо.
- Ты будто только первый раз туда посмотрел, - вздохнул я в ответ. Что и говорить, у самого глаза невольно опускались, не желая разглядывать ту унылую хмарь, лучше уж - цветочки под ногами.
- Слушай, - пропыхтел Билл. - Может, плюнем на это дело? Ну, пришли... Ну, увидели... С самого начала ясно было: степь - она и есть степь, без края, без конца. Понимаешь? А то, боюсь, если мы заночуем в этой пустыне, проснувшись, не вспомним - в какую сторону шли. Захотим вернуться, а забредем еще дальше...
- Не заблудимся, - как мог, успокоил его я, - Солнце всегда направление подскажет. И дорога-то поднимается. Незаметно, зато постоянно.
Земля словно чуть-чуть наклонилась на нас, затрудняя без того утомительную ходьбу. Путь медленно вползал на холм, но потом никуда не сползал, шел ровно до следующего холма. Однообразный подъем, однообразная лента тракта и, как это нелепо ни звучит, однообразное разноцветье и разнотравье вокруг. В иной раз все эти цветы и травы наверняка порадовали бы глаз, но и глаза не могут радоваться бесконечно одному и тому же, даже такой буйной пестроте.
К концу дня мы так измотались, что лень было достать из заплечных мешков флягу с питьем, хотя в горле пересохло. А закатное солнце, будто издеваясь над нами, устроило на небе целое представление. Из облаков вырастали высокие стены с мощными башнями, подсвеченными пламенем. Корабли под темными парусами вспарывали розовую пену небесного прибоя. А потом все потонуло в огне пожара. Там бушевала битва, шла осада, но это было лишь пышной декорацией для скучнейшего действия - нашего бессмысленного путешествия по бесконечной равнине.
- Что это? - удивленно вытянул Билли вперед руку. На проступившей неожиданно близко линии горизонта серело маленькое пятнышко, вторгаясь за кромку пламенеющего неба. - Никак, домик. Была - не была! Авось, сегодня ночуем под крышей. И запасы пополнить не мешало бы, коли представится возможность.