Я попытался заглянуть ей в глаза. Чужая душа - потемки. Да и вокруг было слишком темно, чтобы что-то в них увидеть. А она, видимо, угадав мою последнюю мысль и смутившись, молча обернулась и поспешила к дому.
“Пожалуй, оно и к лучшему, что так расстались, без лишних прощальных слов”, - подумал я, правда, не испытав при этом облегчения, и сам зашагал прочь, не решаясь оглянуться туда, где еще мелькало во мраке светлое пятнышко ее платья.
Глава пятая. На том берегу
Окошко позади утонуло в ветвях деревьев, словно луна в тучах. Я брел, сам не зная куда. Настроение было подавленным. От меня ждали ответа и помощи, как от того, кто согласно своему положению обязан знать и уметь все. А вместо этого получили лишь невразумительное молчание и бездействие. Но что я мог? Прикинуться волшебником - еще не значит: быть им на самом деле. Хотелось прямо сейчас, ночью пуститься прочь из этой страны, чтобы к утру быть уже далеко-далеко отсюда. И никогда, никому не рассказывать, что я здесь видел и чем занимался. Дядюшке совру, будто надул его, а сам просто отсиживался в разных трактирах и харчевнях по округе. Почему-то это казалось мне менее стыдным, чем правда о моем пребывании здесь и о том, как бесславно оно завершилось. Многое из удивительных здешних вещей могло бы пригодиться для будущей дядюшкиной книги, и возможно, она прославила бы его имя еще больше, чем все им ранее написанное. Но не было в ней одного - героя, который довел бы все дело до конца. Я на эту роль не сгодился.
Однако с исчезновением под покровом ночи волей-неволей пришлось повременить. Уже выйдя из леса, я вспомнил про гостиницу. На вещи плевать - много ли их у меня с собой было. Но я так и не уплатил за постой, а мне, несмотря на то, что я собрался навсегда покинуть этот край, не хотелось остаться в памяти здешних жителей еще и мошенником. “Но час-то поздний. Городские ворота, наверняка, уже давным-давно закрыли. Что же охотник не напомнил мне! Сам-то я за нашим разговором совершенно забыл о времени”, - злился я, сам не зная: на кого и за что. С какой стати охотник должен был помнить, что с наступлением ночи ворота закроют, и я не смогу попасть в город. Он даже и не знал, что я остановился в гостинице. Они ведь с дочкой думают - во всяком случае, Дженни в этом уверена, - будто замок - мое жилище, и я, как хозяин, могу войти и выйти из него когда угодно. Что ж, придется заслуженно дожидаться утра под открытым небом. Искать приют в замке, как тогда, в первую свою ночевку, я не решился. Но ноги почему-то сами собой уже несли меня вверх по склону холма, и я не заметил, как очутился на его верхушке. И, пренебрегая советом охотника, я глянул через реку на тот берег, думая, что делаю это в последний раз.
Ночь выдалась совершенно темной - ни звезд, ни луны. Река не поблескивала из-за деревьев, лишь по старой памяти угадывалось, где неспешно текут ее воды. А дальше темень как будто сгущалась. И мне показалось, что оттуда кто-то невидимый глядит в эту сторону, точь-в-точь как в тот раз, когда я укладывался спать в замке. Но теперь, после недавнего разговора, так просто отмахнуться от этого ощущения не удалось. Ноги буквально приросли к месту. Из головы исчезли все мысли, кроме одной: “Кто же? Кто, в действительности, там притаился, и чего он хочет?”
Наверно, так прошло не меньше часа. Но как ни всесильна казалась тьма, опутывавшая мир, в разгар лета ее власть длится недолго. Медленно проступил во мраке далекий силуэт горы; и туман, змейкой обвивающийся вокруг склонов, густел и расползался, словно тот неведомый, устав пялиться, отвел взгляд и сам поспешил спрятаться от посторонних глаз. Жуткий час миновал. Я поежился, как после недоброго сна. С Востока, параллельно горизонту, уже прочертилась розовая полоска.
“Если пойти не спеша, как раз поспею к открытию ворот, - решил я. Теперь, когда ночь близилась к концу, в моей душе вдруг что-то начало противиться столь поспешному расставанию с этим краем. - Ладно, - поддался я. - Загляну и к Линдергу напоследок. Надеюсь, при дневном свете он не станет меня задерживать своей болтовней”.
*****
“Доброе утро”, - услышал я. Это был не скрипучий голос древесного старика. Этот звонкий голосок я не мог бы спутать ни с чьим другим. Дженни! Уже так рано, будто спать и не ложилась.
- Куда это вы ни свет, ни заря? - спросила она, появившись из зарослей возле ручья. - Всем что-то сегодня не спится...
Я заметил, что ее лицо не выглядело таким бледным и озабоченным, как вчера. Видать, короткая летняя ночь помогла подзабыть давешние тревоги. А может, она просто разыгрывала беззаботное настроение, зная, что больше нет смысла мне открываться.
“Ладно, Джим, - сказал я себе, - хватит хоть сейчас увиливать. Собрался уйти - так и говори”.