“Будь проклят тот день, когда я покинул свой городишко, пусть неказистый, но зато куда более безопасный. Стоило ли тащиться сюда за какими-то неведомыми вещами, чтобы в итоге все так закончилось. Пропади они пропадом - те, из-за которых я тут очутился!.. И эта семейка, да и сам их город, пожалуй... - грязный поток проклятий стал похож на лавину, возникшую от маленького камушка, увлекшего за собой громадные валуны, сметающие все на своем пути.
... Стой! Остановись же! - ужаснулся я вдруг сам себе. Откуда во мне столько злобы к тем, кто никогда не делал мне плохого? - Это он, - внезапно понял я. - Лес! Его затаенное, долго хранимое зло незаметно перебралось в меня. А я поддался!.. Благо, вовремя спохватился, одумался. А то еще неизвестно: как далеко бы это зашло... - теперь я испугался так, как будто эти дурные мысли в самом деле могли причинить вред моим друзьям, обернуться для них реальной непоправимой бедой. Хотелось броситься вдогонку за вырвавшимся проклятием, но его уже не поймаешь и не вернешь в небытие, так что нет смысла сидеть тут и терзаться. Хорошо хоть, что никто не слышал...
Тень от какой-то ветки беспокойно ерзала по земле. Я огляделся. Это место было не похоже на остальной лес. Все вокруг в полумраке, а сюда пробивался свет, хотя близился вечер. Видимо, я все время брел вдоль склона, обращенного на Юго-запад, понемногу забирая все выше и выше. Стало заметно суше, болотная сырость сюда уже не доходила. Не мудрено, что я так устал. Глаза могут не увидеть, но ноги не обманешь. И солнце, двигаясь в том же направлении, что и я, нашло маленький просвет и выхватило из сумрака этот кусочек земли.
Только теперь я сообразил, что сижу, собственно, не на земле, а на камне, укрытом палой листвой. Он был неестественно плоским и довольно правильной прямоугольной формы. Я привстал и смахнул с его поверхности прелые листья. Там оказалась надпись.
“Дженни”, - удивленно прочитал я кем-то высеченное слово и вздрогнул. Не было сомнения, что это надгробие. Но обнаружить на нем имя той, с кем простился только сегодня утром, живой и здоровой, будучи уверен, что скоро увижусь вновь!.. Как я посмел скверно подумать о ней минуту назад! Я чувствовал себя, как будто только что сам погубил ее своей беспричинной злостью. Но от этого внезапного потрясения способность соображать наконец-таки вернулась ко мне. Я вспомнил, как охотник проговорился однажды: “Это имя - единственное, что ей осталось от покойницы матери”. Ниже стояла дата, только одна - год смерти. Та, чей прах лежит здесь, умерла семнадцать лет назад. Дженни на вид столько же, и мать свою она не помнит. Так может, это ее могила? все сходится. И в то же время нелепо. Отчего ее похоронили здесь, так далеко? Правда, таким образом приоткрывалось: что в действительности могло притягивать охотника в этот неуютный лес. Но нет, тогда, рассказывая про него, он, наверно, многое скрыл и недоговорил, но фальши в его словах не было. Видимо, все каким-то образом связано между собой. Но с этим разбираться будем позже, а пока задача одна - поскорее выбраться отсюда.
Предчувствие, что здесь нет того, кого я ищу, похоже, меня не обмануло. Если охотник был тут недавно, непременно бы очистил камень от всех этих налетевших листьев и грязи раньше, чем я. Судя по всему, он не заглядывал сюда по меньшей мере полгода. Странно, несколько минут назад я злился, а сейчас это только меня успокоило. Значит, с ним все в порядке.
Я решил не возвращаться к болотам, а забраться выше по склону. Может, там найдется, откуда осмотреть окрестности и выяснить: что к чему. Это означало: углубиться еще дальше в чащу. Но иного пути я не представлял.
Поднявшись с камня и последний раз глянув на могилу, я почувствовал, что недавнее отчаяние почти ушло. Теплые отблески солнца, заглянувшего сюда сквозь ветви, прежде чем кануть за горизонт, падали на стволы ближних деревьев. Они стояли вокруг, словно колонны тесного, но беспредельно высокого зала, увенчанного крохотным бледно-голубым куполом. В этом месте, не под стать остальному лесу, дышалось легко. Свежее дыхание ветерка, пробившегося сюда сквозь просвет в кронах, наполняло душу спокойствием, и мысли не путались темным роем в голове, а делались ясными, озаренными надеждой. Тут не чувствовалось, как повсюду, враждебности растворенной в самом воздухе. А может, что-то противостояло ей, защищая этот маленький островок покоя. Казалось даже, что здесь можно ничего не бояться. Но оставаться все время на одном месте тоже нельзя. Пора искать выход.