- Мечтать не вредно - проворчал он. - Я тоже мечтаю. Ты правда человек?! Не врешь?!
- Какой мне резон врать! - обиделся я. Этот еще сомневается: человек я, или нет. - Лучше скажи: что ты тут делаешь.
- То же, что и ты. Ночую, от хищников и от всякого прочего подальше.
- Разве они здесь водятся?
- Еще как водятся! Не знал, что ли?
- Нет.
- И про другое не знаешь?!
- Разумеется, нет.
- Тогда повезло тебе, если, конечно, не прикидываешься. Крупно повезло, что именно сюда забрался, - вдруг перешел он на шепот. - Знаешь, ты как раз вовремя успел.
- О чем это ты?
- Тише! - заставил он меня умолкнуть, сам вглядываясь и вслушиваясь. - Сейчас поймешь! В это время тут бывает... Не знаю: что... Но каждую ночь, - одними губами проговорил он. - Вот, чувствуешь? Кажется, начинается...
Сперва я ничего не заметил. Но какая-то перемена произошла с лесом. Он вдруг затих, совершенно прекратил шелестеть. А потом со всей округи стало стекаться и собираться воедино нечто, чего нельзя было ни увидеть, ни объяснить. И в следующую минуту словно незримая волна прокатилась по деревьям и поляне, едва не задев нас своим гребнем. Мне показалось, что камни беззвучно застонали, когда она прошла сквозь них. И все, чего она коснулась, как будто испустило безмолвный крик. Его нельзя было услышать, но он раздирал на части душу. Я съежился, спрятав голову в колени. Но волна миновала это место и рассеялась где-то вдалеке. Лес снова стал прежним.
*****
- Пронесло, - облегченно вздохнул мой сосед.
- Что это было? - спросил я, пытаясь унять дрожь в голосе.
- Не знаю, - пожал он трясущимися плечами. - Лес не любит чужаков, сам, небось, успел заметить.
- Ага. Особенно только что, - кивнул я, удивленно глядя по сторонам, будто бы заново родился и впервые открыл глаза. После пережитого ужаса даже этот чужой мир показался не таким уж мрачным. Посветлело. И ненастье стало рассеиваться. Из-за мути облаков черными лужицами показывалось ночное небо. Выплыла луна в светящемся ореоле.
- Ладно, хватит об этом. Ты ведь так и не сказал: откуда здесь взялся, - решил я вернуться к прерванному разговору, чтобы больше не вспоминать о недавнем кошмаре. Теперь я наконец смог разглядеть моего собеседника. Им оказался самый обыкновенный мальчишка лет двенадцати, правда, необычайно грязный и оборванный. Одни глаза блестели на чумазом лице.
- Вестимо откуда, - ответил он, словно его спросили несусветную глупость, - из города.
- И как он называется? - не поверил я. В Вингреме мне подобные оборванцы, разумеется, не встречались.
- Известно, как. Шонт, - непонимающе уставился он на меня, - как же еще.
- Большой он, этот ваш город?
- Ну как... Смотря с чем сравнивать, - попробовал сделать он умный вид. Стало ясно, что других городов кроме своего он не знал, потому и не нашел: с чем сравнить.
- Красивый? - продолжал я спрашивать, в душе не веря, что в этих краях может быть еще какой-то город.
- Не понял. Какой?
- Красивый.
- Уж не знаю, чего в нем можно отыскать красивого. Да я особо в нем красоту и не искал. Об этом ли думать, когда дни напролет пожрать не можешь найти... А ты что, не оттуда? - наконец дошло до него.
- Конечно, иначе бы не спрашивал.
- Тогда откуда? - уставился он на меня, раскрыв рот. - Мимо нашего города в лес никак не попасть.
- А я попал.
Я повел глазами вокруг, чтобы хоть самому уяснить: с какой стороны сюда пришел. На фоне желтоватого отсвета на небе темнело облачко, похожее на носатого карлика с трубкой во рту, прикуривающего от луны. Мне вспомнилось детство, как я любил, сидя на пригорке, глядеть на небо точь-в-точь как в песенке, которую напевал недавно. Но сейчас под ним колыхалась необозримая черная чаща. Только горы виднелись за ней, но и отсюда они казались очень далекими, и потому не давали почти никакой надежды, что лес когда-нибудь кончится. Их зубчатая стена вздымалась с трех сторон, то ближе, то дальше, почти сливаясь с небом. А там, где ее не было, за лесной кромкой клубился туман. Я понимал, что туда бессмысленно возвращаться, путь через болота закрыт. Да и не хотелось второй раз соваться во владения тех жутких деревьев-великанов. Внутреннее чувство подсказывало, - и слова Фрога были о том же, - что там меня выпустят еще менее охотно, чем впустили. Надо было искать другой путь.
- Ну, хорошо. Про город твой пока ясно, - сказал я мальчишке, так и не ответив на его вопрос. - Но что ты делал в этом лесу, раз ночь тебя здесь застала?
- Грибы собирал, - запинаясь, ответил он, видимо, говорил это против собственного желания, или чего-то не договаривал. - Пока набрал немного, заблудился. Впотьмах-то немудрено. Но да утро вечера мудренее.