- Разве трудно догадаться? Для начала хозяин ее самолично выпорол на людях, заодно и прочим нерадивцам преподав наглядный урок на будущее, а потом за ней явились стражники и увели в крепость.
- Суровая у вас жизнь, - заметил я. - Но ты, однако, храбрец! Зная про такие страхи, я бы к этому лесу и на шаг не подступился.
- Голод заставит, - вздохнул он. - Выколиглаз еще не самое страшное. Бывает и похуже.
- Что ты имеешь в виду?
- Да так, - отмахнулся он. Видимо теперь, когда мы снова очутились в чаще, ему не хотелось об этом ни говорить, ни думать.
- И все-таки, - вернулся я к своему недавнему предложению, - объясни мне: почему ты ни за какие коврижки не согласишься пойти по тракту в другую сторону от вашего города.
- Потому что возвращаться надо, а не лезть еще дальше, - раздраженно ответил мальчишка. - Итак приключений хватило на мою голову. А ты собрался туда намылиться?!
- Что поделать, раз больше, похоже, некуда. Ваш городок, судя по тому, куда ты показывал, мне совершенно не по пути.
- Не советую. В той стороне за трактом лес совсем гиблый. Такой гиблый, что в нем ни единой живой души не водится: ни зверя, ни птицы.
- Не нахожу в этом ничего плохого. Что до здешнего зверья, так я был бы рад больше его не видеть. Ты и сам, погляжу, от него не в восторге.
- Мало ли, не в восторге. От хищников хоть укрыться, убежать можно. А там - колдовство.
- Как понимать: колдовство? - встрепенулся я. - Здесь, насколько я успел заметить, тоже не все можно объяснить... Так там что-то другое?
- Не знаю. Сам я в тех местах не бывал никогда. Слышал только...
- И что же ты слышал? Не томи душу!
- Слышал, будто по ту сторону от тракта начинаются Фаресдоргские чащобы, а посреди них - замок.
- Замок?! - вздрогнул я, вспомнив рассказанную охотником легенду о волшебнике. - Чей?
- Ничей. Брошенный, похоже. Я его видел как-то раз, когда совсем ясно было. Далеко-далеко крыша чуть торчит над деревьями. Не рискнул бы я под такой ветхой от дождя прятаться, одни стропила остались. Но лучше туда не смотреть. Когда глядишь, жуть пробирает, вроде как вчера ночью. Помнишь?
- Как можно такое забыть! - поежился я, но попытался успокоить себя тем, что не собираюсь залезать в те чащобы и смотреть на какой-то замок. Потому спросил со слабой надеждой, - Дорога-то хоть безопасна?
- И да, и нет, - загадочно ответил он. - Зверье на ней не появляется, только не знаю: почему. Может, дело не в дороге вовсе. Что-то их отпугивает, даже таких как Выколиглаз. Колдовство слишком близко. Сам сколько раз едва на удочку не попался. Вроде как заманивает тебя кто-то вглубь ложными всякими тропками, очаровывает - не долго потерять голову и сбиться с пути.
- И куда они ведут, эти тропинки?
- Я что, ходил по ним что ли... Думаю, к тому замку, куда бы им еще вести... Здесь, как ты знаешь, вообще никаких дорог нет.
- Вот и прекрасно, - перебил его я, не дав договорить. - Не пойму, чего бояться, если всегда ясно: куда свернуть в непредвиденном случае. Замок ведь известно с какой стороны, так просто поворачивай в другую, если дорога вдруг раздвоилась.
- Спасибо, научил, - проворчал он. - А то я не знал! - и посмотрел на меня, как умудренный опытом человек на зарвавшегося юнца. Мне стало неловко за мою излишнюю самоуверенность.
- Вот что, - добавил он. - Подальше надо держаться от тех мест. Откуда знать? Может, и эта дорога кончается аккурат у замковых ворот.
Такое предположение сильно меня огорчило.
- Хотя непохоже, - принялся мальчишка размышлять вслух. - Вряд ли бы тогда тракт назвали бесконечным...
- Кто его так назвал?
- В одной очень-очень старинной песне, я ее как-то в трактире услышал. Наизусть пересказать не берусь, но говорилось в ней, будто ведет он в забытые края, где все по-другому: мир не стиснут горами и лесом, нет разной жути вокруг, и потому иди хоть на все четыре стороны как угодно далеко. Только если кому и хватит храбрости пуститься по этому пути, другим никогда не узнать: добрался ли смельчак до своей заветной цели, или бесследно сгинул по дороге... Враки все это. Не встречал я пока дураков, чтобы верили в подобные сказки. Просто не грех порой бывает слезу по чему-то несбыточному в кружку уронить, для того и напридумывали всякие небылицы.
- А если это не небылицы, а самая настоящая правда? - вставил я.
- Какая разница. Все равно нам туда никогда не попасть.
Я не стал с ним спорить дальше и говорить, что именно это и собираюсь сделать. Лес, которым мы пробирались, оставив далеко позади залитую солнцем поляну, навевал уныние. Краски опять исчезли, будто сейчас не лето, а поздняя осень. Темно, сыро, холодно. Вдобавок теперь приходилось все время идти в гору, временами едва ли не на четвереньках ползти. Оттого казалось, что такому положению вещей не будет конца.