Тракт погрузился в расщелину с почти отвесными склизкими стенами, по которым кое-где сбегала вода. Корни деревьев выглядывали сверху, точно змеиные головы, стерегущие добычу. Ежась от холода, я пожалел о солнце, на которое совсем недавно злился, не зная, что вскоре оно появится и запалит с удвоенной силой. Миновав ущелье, будто крепостные ворота с бдительными стражами-деревьями наверху, тракт незаметно выбрался на карниз. По обочинам здесь рос странный безлистый и колючий кустарник высотой в человеческий рост. Южный лес, уходящий вниз по склону, был почти не виден за его темно-красной стеной. Зато с северной стороны из-за нее то и дело вытягивались огромные, жилистые ветви каких-то особенно древних деревьев. На них совсем не было листьев, лишь свисал клочьями мох, точно лохмотья ветхой одежды.
Солнце вроде как замерло на месте. Щель неба над головой стала словно жерло пышущей жаром печи. Лес не бросал на дорогу ни кусочка тени, только делал воздух еще более душным. Пот в три ручья струился по шее и разливался по спине. Одежда промокла. Казалось, в узелке за плечами вот-вот захлюпает; в сапогах хлюпало уже давно.
И тут в очередной раз сбоку от раскаленной ленты дороги возникла уже которая по счету тропинка, где спасительная тень ложилась на мягкий песок. Тропка сразу заворачивала за стену кустарника, так что толком и видно не было: в какую сторону она уводит. Я уже приготовился пройти мимо, но приостановился, чтобы стереть пот со лба. Сняв шляпу, я почувствовал, что голова в секунду нагрелась как сковородка.
“Еще немного, - подумал я, нахлобучивая обратно свой головной убор, - и быть мне, наверно, насмерть изжаренным. Смешно, право, что посреди леса нельзя от солнца укрыться. А если заглянуть туда? - неожиданно возникла у меня идея. - А то ничего не видно за этими проклятыми кустами... Только на три шага вперед пройду - и сразу обратно...” На беду, рядом не было никого, кто остановил бы меня от подобного безрассудства. А все мальчишкины предостережения по моей ли собственной глупости, или под воздействием каких-то посторонних сил позабылись, как будто относились к чему-то совершенно другому. И я шагнул прочь с тракта. Мне показалось, что я сделал несколько шагов. На самом деле их, вероятно, было сделано куда больше, только я этого не заметил. От сильного благоухания приятно закружилось в голове, и белая пелена застлала глаза.
Оказалось, тропа, собственно, никуда не вела. Она неожиданно кончилась небольшой зеленой поляной. Я остановился и огляделся. Как на заказ место чтобы передохнуть. И от дороги совсем рядом, только кустарник ее скрывает. Странно, но мне показалось, будто его ветви осыпаны огромными цветами. С чего это он вдруг зацвел? - подумал я, зевая. - С дороги казался таким безжизненным... А на деревьях откуда цветы?.. Или это просто круги перед глазами?..”
Я уже не помнил: как меня сморило, как я лег на траву и начал засыпать. Последнее, что осталось в памяти перед тем, как я сомкнул глаза, - это огромная замшелая ветка, склонившаяся надо мной, точно рука, налагающая заклятье.
*****
Я очнулся от неприятного ощущения, будто меня разглядывают. Испуганно открыв глаза, я увидел столпившиеся вокруг деревья. Солнце больше не бросало на землю теплые блики. Вместо него над головой едва виднелся бледный лоскут неба. Похоже: или погода испортилась, или вот-вот наступят сумерки. Я в ужасе стал искать глазами тропу, которая привела меня сюда. Ну и дела! Не иначе как заснул я в одном месте, а проснулся совершенно в другом. И куда же она подевалась? Ах вот куда - совсем не с той стороны, с которой я ее ищу. Наверно, мне только казалось, будто я лежу совершенно неподвижно, а на самом деле ворочался во сне волчком. Не мудрено. Вон корни из земли выступают. Как здесь, однако, все переменилось, стоило солнцу спрятаться. Спасибо, что успел проснуться до полной темноты.
Гонимый безотчетным страхом, и стараясь не слишком оглядываться по сторонам, я с трудом продрался сквозь кустарник и, почувствовав под ногами гладкие камни, облегченно вздохнул и быстро зашагал вперед, даже не очень вспоминая, в каком направлении следует идти. Только бы побыстрее удалиться от того места, где едва не попался в ловушку. Но теперь то и дело что-то мне мешало. Ветки цеплялись за шиворот, хотя раньше они дороги словно бы сторонились. А пару раз я, споткнувшись, едва не растянулся. Одно спасло, что и растянуться-то, собственно, негде было. Настолько близко теперь деревья теснились вокруг, вытягивая в мою сторону сучья, будто они решали: что со мною дальше делать.