“Получается, меня обманули, - понял я, - завели еще глубже в чащу... Надо бы держаться подальше от этого дерева. Кто знает: что оно еще может...” Я решил возвращаться по собственным следам. Если вдруг это не случайность, и оно действительно нарочно скрипело, чтобы меня заманить, тогда тракт был в противоположной стороне. Но вскоре я угодил в глубокую рытвину и, выбираясь из нее, совсем сбился с дороги. Побрел наугад. За спиной послышался отдаленный скрип, значит, вроде иду правильно. Но было пройдено уже намного больше, чем от места моего пробуждения до того жуткого дерева, а просвета впереди все не было. Наоборот, сумрак густел. Я то и дело спотыкался о выставленные корни и от усталости долго не мог подняться. Мне уже было все равно: возвращаюсь ли я к тракту, или продолжаю углубляться в дебри - лишь бы не оставаться на месте. И по сторонам я больше не смотрел. В память засела та ветка, похожая на руку и издающая скрип, будто недобрая усмешка. Не хотелось еще раз увидеть что-нибудь в этом роде.
Под ногами теперь были одни сплошные камни, покрытые ядовитым мхом или голубоватыми лишайниками. По ним стелились такие же замшелые корни, исчезая в трещинах, подобно спрятавшим головы змеям. Странно, как эти громадины смогли вырасти на столь скудной почве. Я догадался, что забираюсь все выше в горы. Искать тракт в этой стороне было глупо. Я повернул туда, где, как мне показалось, был плавный спуск, и стволы стояли не так часто друг к другу. И когда впереди между ними забрезжила полоска света, у меня радостно екнуло сердце.
Но и это был не тракт. Последние отблески уже довольно низкого солнца, прорвавшего-таки густые облака, осветили долину, по дну которой струился ручей. “Не сон ли это?” - подумал я. Тихое, мерное журчание кристально чистой воды и ровные берега, поросшие невысокой травой, поразительно напомнили мне лесок близ Уингрима, где обитал древесный старик Линдерг. Но бесконечные ряды деревьев один за другим выстраивались у русла мрачной непроходимой стеной. Нет, если это и сон, то не радужный и желанный, а скорее продолжение все того же кошмара.
Однако это давало кое-какие ориентиры. Разумно было бы двинуться вниз по течению. Если ручей сбегает с горы, то он должен либо пересечь тракт, либо, а это еще лучше, вывести меня из леса к большой реке. Я был уверен, что вся вода с гор рано или поздно попадает именно в нее. Но в той стороне строй деревьев смыкался все плотнее, а берега становились скользкими и отвесными. Поток закручивался в водовороте и, срываясь с каменных уступов, похожих на лестницу для великана, исчезал в темноте. А ветки и корни нависали над водой так густо и низко - того и гляди, утопят. Выше же наоборот светлело, и лес расступался. Только туман, сползающий по склону, словно кто-то пролил в воздух здоровенную лужу молока, не давал увидеть ничего боле. Пришлось вслепую вскарабкаться повыше по каменной осыпи и лишь тогда оглядеться.
Как на ладони открылась сверху долина, из-за тумана похожая на молочное озеро. На другой ее стороне из мглы торчали верхушки деревьев. Справа им по-прежнему не было видно конца, они темнели до самого горизонта. Но левее лес уже не выглядел бесконечным, а еще чуть дальше его стена обрывалась. Неужели там и есть долгожданный выход?..
Я повернул немного голову и увидел в отдалении замок. Приземистая башня из красного в закатных лучах камня нависла над провалом, которым оканчивалась узкая долина. В лесу утопала наполовину разрушенная стена, а снизу из тумана торчала провалившаяся арка ворот.
Сердце мое замерло: вот оно, прибежище того-самого колдуна. Теперь я готов был в него поверить. От нахлынувшего безотчетного страха хотелось повернуть обратно в чащу. Но я заставил себя остаться на месте и, приглядевшись, немного успокоился. Зияющая дырами покосившаяся крыша, слепые окна, похожие на пустые глазницы, говорили о том, что там внутри никого нет. И все равно приближаться к замку не хотелось, хотя лес, казалось, кончался уже за теми воротами, выглядывающими из туманной пропасти.