Прыгнув на берег, я уцепился руками за выступ и повис, выискивая ногами опору. Краем глаза я увидел, что лодку относит, и обратно в нее уже не запрыгнуть. Каким-то невероятным образом мне удалось-таки вскарабкаться на первый уступ, и я, не оглядываясь, торопливо полез дальше, чувствуя спиной не отстающую погоню.
Добравшись до середины подъема и приостановившись, чтобы перевести дух, я все-таки не выдержал и глянул вниз. Я думал, что гринги только плавать хорошо умеют, но этот на мою беду и по скалам лазать оказался не меньший мастер. Его тонкое тело извивалось по-змеиному, а чуткие, липкие пальцы ловко находили выбоинки и трещинки, ловко за них хватаясь. К тому же своими алчными глазами он точно прицепился ко мне, будто тянул к себе невидимую нить, нас связывающую, и не задерживаясь ни на секунду, все приближался и приближался.
По счастью, прежде чем он меня настиг, мне удалось преодолеть вертикальный подъем, и теперь я очутился на краю полоски из мха и травы, полого уводящей наверх сквозь щель меж двух отвесных скал. Но моего преследователя это не смутило. Как ни в чем не бывало он продолжал лезть с удвоенной и утроенной быстротой, а я обессилено смотрел на него сверху. По рассказам рыбака гринги представлялись мне трусоватыми шалунами, способными что-то сделать только исподтишка, но клянусь: никогда раньше я не видел столь свирепого и решительного взгляда. “Такой и на твердой земле не побоится напасть”, - подумал я. Да и чего ему было бояться. Не приглядываясь, видно: за кем превосходство в силе. Я ведь не имел при себе никакого оружия. И даже будь оно у меня - не уверен, что это помогло бы. Надо было убегать без оглядки, пока водяной не оказался рядом со мною, но ноги налились такой тяжестью, что их нельзя было оторвать от земли, не то что куда-то бежать. Необходимо что-то предпринять, покуда гринг находится в невыгодных условиях...
Я начал шарить руками по земле, пытаясь нащупать какой-нибудь камень или хотя бы палку, - как назло, ничего. А в это время водяной цеплялся своими зелеными лапами уже почти за самый верхний край у моих ног. В отчаянии я сжал в кулаке пучок травы и, оторвав от скалы здоровенный кусок дерна, со всей силы швырнул его прямо в широкий приплюснутый нос врага, едва он показался наверху.
Гринг схватился перепончатыми руками за засыпанные землей глаза, громко чихнул и, потеряв равновесие, полетел вниз, часто моргая прозрачными веками, будто испуганный птенец. Чешуйчатое тело громко шмякнулось об воду. Я даже на миг зажмурился, представив: как ему больно. Но вместе с тем это давало повод верить, что больше он сюда не полезет. Я уже повернулся к реке спиной и собрался уходить, как с некоторым удивлением услышал снизу уже порядком поднадоевший за сегодня сипловатый голос.
- Поштой, - крикнул мне гринг, потирая гладкую макушку. Он оказался таким неловким, что, выныривая после своего падения, стукнулся головой о днище все еще качающейся неподалеку лодки. - Погоди, я дам тебе один шовет.
- И какой же? - недоверчиво скривился я, с полным основанием теперь взирая на него сверху вниз.
- Я жабыл тебя шпросить: куда идешь, - прошепелявил он.
- Какая разница, - бросил я, не желая с ним слишком долго изъясняться. - Тебя с собою не позову, уж не надейся.
- А я и не прошусь. Больно надо! А ты рано радуешься. Не жнаешь ведь: что ждет на пути. Череж горы тебе все равно не перебраться. Лучше туда и не шуйся.
- Вроде раньше ты не очень беспокоился, что я не дойду куда шел. И теперь это - не твоего ума дело, - упоминание про горы меня озадачило и огорчило. Почему этот старый хрыч так уверен, будто иной дороги у меня нет? Но не престало сейчас показывать перед ним собственные сомнения. - Лучше передай привет своим сородичам, - решил поиздеваться я над ним напоследок. - Рыбку им ты, надеюсь, на закуску не забыл предложить? Ее, кстати, тоже не будет, так что уйдут твои гости не солоно хлебавши. - В душе я даже слегка посочувствовал ему: теперь его репутация среди соплеменников окажется окончательно подмочена, еще чего доброго тумаков ему за обманутые ожидания надают. Только в этом он сам виноват: хочешь быть гостеприимным - будь, только не за чужой счет. - Разойдемся-ка каждый своею дорогой, - отрезал я. - Ты - перед родственничками извиняться, может, и простят... А я - подальше от вас ото всех. И постараемся впредь не встречаться. Тебе наше знакомство, в конечном счете, на пользу не пошло, и я бы как-нибудь без него пережил...