Стратегия британского премьера базировалась на трех китах, берущих свое начало в Первой мировой войне. В 1918 году кайзеровская экономика не выдержала прессинга военного времени и не позволила немцам продолжать боевые действия. Черчилль считал, что аналогичный сценарий произойдет и на этот раз. Его поддерживали в Комитете начальников штабов и в Министерстве экономической войны, полагая, что разрушение нефтяных хранилищ, коммуникаций и промышленности подорвет экономику противника, и Третий рейх не сможет продолжать воевать[364].
Второе стратегическое положение исходило из понимания того, что ресурсов британской армии недостаточно для полномасштабного противостояния Германии. Поэтому Черчилль решил сконцентрировать удар по более слабому противнику — Италии, вернее, по колониальным интересам империи дуче в Северной Африке. В своем роде это была домашняя заготовка. О важности Средиземноморья и возможном столкновении с Италией в этом регионе Черчилль начал размышлять еще до начала войны. В октябре 1938 года он поделился своими соображениями с Энтони Иденом, а в марте 1939-го подробно изложил свои взгляды в отдельном меморандуме, направленном премьер-министру Невиллу Чемберлену[365].
У периферийной стратегии было много противников. Еще в прошлой войне, осуждая инициативы Черчилля в отношении высадки на побережье Галлиполи, бывший начальник Имперского генерального штаба Генри Вильсон указывал, что для завершения войны «надо бить немцев, а не турок». По мнению военачальника, «вся история учит нас, что операции на второстепенных и маловажных театрах военных действий не оказывают влияния на главном фронте, лишь ослабляя задействованные на нем силы»[366]. Черчилль не соглашался с Вильсоном в годы Первой мировой войны. Не согласился бы он с ним и спустя четверть века. Его интересовали не только сражения в Ливии, и не столько поражение Италии. Он возлагал большие надежды на Восточное Средиземноморье, рассчитывая объединить против Германии силы Югославии, Болгарии и Турции. Кроме того, он стремился сохранить контроль на Среднем Востоке, заботясь о жизнеспособности Британской империи.
Третьим оплотом Черчилля в отношении победы стали союзники. Он не разделял британскую стратегию времен Первой мировой войны, считая ошибкой отправку на европейский театр военных действий миллионов солдат. Он настаивал на возвращении к традициям XVIII и XIX веков, когда Англия вела войны, опираясь на континентальных союзников, предоставляя со своей стороны финансовые ресурсы и военно-морской флот для экономической блокады противника. На этих же принципах во второй половине 1930-х годов были основаны его предложения по укреплению Королевских ВВС и флота, но не армии. Эти же принципы были заложены в основу англо-французского альянса 1939–1940 годов, предполагавшего использование британских экспедиционных сил лишь на первом этапе, с последующим изменением формата британской помощи в сторону усиления блокады и бомбардировок. После краха французской армии британские стратегии были вынуждены в срочном порядке разрабатывать новые планы. Учитывая инерционность, свойственную процессам подобного рода, изменение происходило медленно, и на первых порах британцы продолжали следовать устаревшим установкам.
Так к блокаде и бомбардировкам добавился паллиативный элемент — ведение на территории оккупированной Европы партизанской войны. В начале июня 1940 года Черчилль приказал Исмею «подготовить ряд операций для специально обученных войск». От спецназа требовалось проводить на оккупированных противником территориях «политику безжалостного уничтожения и немедленного исчезновения»[367]. На следующий месяц было создано знаменитое Командование особыми операциями (SOE— Special Operations Executive) с не менее известным поручением от британского премьер-министра: «Воспламените Европу!»
К слову заметим, что в «Их звездном часе» Черчилль не только не приводит свое письмо Исмею, но даже не упоминает о SOE. Чем руководствовался автор, обратившись к фигуре умолчания? Возможно, все дело в низкой эффективности, которую удалось достичь десантно-диверсионным группам. Возможно, он не хотел возобновления старых споров. Многим SOE не нравилось, его считали «мошенническим, безответственным, коррумпированным» подразделением. Возможно, рассказ о SOE противоречил формату изложения. Черчилль хотел показать читателям, что никогда не сомневался — победа над Германией может быть достигнута исключительно успешной сухопутной операцией, предполагающей, в том числе, высадку британских войск на континент. Летом же 1940 года он был далек от этих мыслей[368].
365
Письмо от 18 октября 1938 года и меморандум от 27 марта 1939 года. См.: Documents. Vol. 13. Р. 1231, 1414–1417.