Он сделал знак, принимая одновременно свой прежний важный вид. Когда джампер появился; он, расправив плечи, прошел под него. Пусть наблюдают, как поступает человек разумный, с научным складом ума, подумал он. И во всяком случае, использование джампера не было так болезненно для него, как для остальных. Он может успешно пользоваться джамперами.
Сейчас было гораздо важнее, что он может сказать Машине-Оракулу.
По этой причине он материализовался возле здания, в котором находилась Машина. Нужна небольшая прогулка, чтобы привести мысли в порядок.
Единственная неприятность состояла в том, что у тротуара были другие представления. Молча, подобострастно, но тем не менее твердо, тротуар начал двигаться под его ногами, когда он пошел вокруг квадратного, слегка колеблющегося строения. Тротуар понес его вперед со скоростью несколько более быстрой, чем Поллок пошел бы сам, меняя направление, как только его выбирал Поллок.
Дэйв Поллок оглядел пустую улицу и покорно улыбнулся. Чувствующий, стремящийся услужить тротуар не беспокоил его. Он ожидал чего то такого от будущего, тротуар и бдительно служащие дома, одежды, меняющие расцветки и длину по капризам носящих их — все более или менее, в той или иной форме, было предвидено людьми, разбирающимися в прогрессе человечества. Даже новшества в еде — от извивающихся, телепатических» пожалуйста-съешьте-меня-и-насладитесь» блюд до более сложных кулинарных композиций, над которыми известный межзвездный повар может работать годами — были логичны, если подумать над тем, как причудливы для колонистов ранней Америки были бы фантастические, космополитически различные напитки и консервированные продукты, продающиеся в супермаркетах двадцатого века. Этн вещи все время меняются и модифицируются. Но некоторые вещи, некоторые меняться не должны.
Когда в Хаустон, штат Техас, пришла телеграмма, сообщающая, что — из всего населения Соединенных Штатов — Дэйв Поллок наиболее схож по физическим данным и прочим характеристикам с одним из предполагаемых гостей из 2458 года, он чуть было с ума не сошел от радости, Известность, которую он внезапно приобрел в факультетской столовой, была неважна, так же, как и статьи на целую страницу в местных газетах под заголовком: «ОДИН ИЗ НАС ЕДЕТ В БУДУЩЕЕ».
Сперва и прежде всего, это была передышка. Это была передышка и одновременно шанс. Семейная ответственность, умирающий отец, болезнь младшей сестры не дали ему получить академической степени, необходимой для работы в университете, со всем сопровождающим ее престижем, высоким окладом и возможностями для исследований. Затем, когда все это закончилось и он вернулся в школу, головокружительная, внезапная женитьба отбросила его к однообразному труду. Он начал понимать — вопреки обещаниям, которые давал студентом, — как крепко попался на удовольствие иметь респектабельных соседей и работу в высшей школе, между которыми ежедневно мотался, когда прибыла телеграмма, извещающая, что его выбрали в группу, которая будет послана на пятьсот лет в будущее. Как это должно помочь, что точно он сделает с таким шансом, он не знал — но это подтолкнуло его на риск неизвестности. Как-нибудь, каким-то образом это даст ему, наконец, возможность стать выдающимся человеком.
Дэйв Поллок не представлял размеров своей удачи, пока не встретился в Вашингтоне со своими четырьмя спутниками. Он слышал, конечно, как лучшие умы страны злобно расталкивали друг друга в бешеной попытке прорваться в группу и обнаруживали, что имеется уже полмиллиона претендентов по их специальности. Но пока он не побеседовал со своими будущими согруппниками-туристами — бродягой-чернорабочим, домохозяйкой из Бруклина, солидным деловым исполнителем со Среднего Запада и хорошенькой, но тем не менее, совершенно ординарной стенографисткой из Сан-Франциско, — до него не доходило, что он является единственным человеком в группе с ученой степенью.
Он будет единственным способным оценить сумму главного технического прогресса! Он будет единственным способным сложить всю сложную массу мелких изменений во что-то понятное! И кроме всего, он будет единственным способным оценить основное качество будущего, основные нити, которыми пронизан мир от глубинной социальной структуры, до звездных окраин!
Он, который хотел посвятить всю жизнь поискам знаний, будет жить две недели — уникальный, единственный интеллектуал — в пятивековой экстраполяции каждой лаборатории и библиотеки своего времени!
Сначала это так и было. Все там было великолепным, все было открытием. Затем, понемногу, подобно стадиям холода, начали появляться неприятные вещи. Еда, одежда, дома… ну, их можно либо игнорировать, либо переделать. Здешние люди были крайне гостеприимными и очень изобретательными: они вовсе не собирались никого пичкать самыми знаменитыми блюдами, если их не принимала душа. Женщины с их блестящими лысинами и странной позицией к отношению между полами… ну, можно вспоминать оставшуюся дома жену и не связываться с женщинами.