Миссис Бракс улыбнулась дрожащими губами.
— Но, мистер Уинтроп, без вас никто не вернется обратно. У меня семья, у мистера Мида тоже, мистер Поллок только что женился, а мисс Картингтон обручена. Мы все хотим вернуться, мистер Уинтроп.
— Мэри Энн обручена? — захихикал старый бесстыдник. — Никогда бы не подумал, глядя, как она увивается вокруг темпорального руководителя. Эта малютка вешается на любого парня, до которого может дотянуться.
— Однако же, мистер Уинтроп, она обручена. С бухгалтером в ее конторе. Прекрасный, трудолюбивый мальчик. И она хочет вернуться к нему.
Старик приподнялся, кушетка-пол сгорбилась и нежно почесала ему между узких лопаток.
— Тогда пусть возвращается. Кто, черт возьми, ей мешает?
— Но, мистер Уинтроп… — Миссис Бракс облизнула губы и крепко стиснула руки. — Она не может вернуться, мы не сможем вернуться, если мы не вернемся все вместе. Вспомните, что сказали, когда мы сюда прибыли, эти темпоральные руководители? Мы все должны сидеть в креслах в здании машины времени ровно в шесть часов, когда они сделают то, что называют переносом. Если мы не все будем там в надлежащее время, перенос не получится. Так сказали они. Таким образом, если один из нас, если вы, например, не явитесь…
— Не говорите мне о ваших делах, — резко прервал ее Уинтроп. Лицо его побагровело, верхняя губа приподнялась, обнажив новые зубы. Пронесся неприятный запах и на стенах появились малиновые пятна, когда комната приспособилась к настроению хозяина. Музыка превратилась в резкое, отрывистое громыхание.
— Все хотят, чтобы Уинтроп сделал им одолжение. А что они когда-либо сделали Уинтропу?
— А? — спросила миссис Бракс. — Я вас не понимаю.
— Вы, проклятая зануда, не понимаете меня? Когда я был маленьким, мой старик обычно возвращался домой каждую ночь в стельку пьяный и дьявольски колотил меня. Я был слабым, и все мальчишки в квартале также избивали меня. Когда я вырос, то получил вшивую работу и вшивую жизнь. Помните депрессию и очереди безработных за даровой похлебкой? Ну, как вы думаете, что стоял в этих очередях, в каждой проклятой очереди по всей проклятой стране? Я — вот кто. А потом, когда вернулись хорошие времена, я был уже слишком стар для приличной работы. Ночной сторож, сборщик вишен, мусорщик — это для меня. Дешевые меблированные комнаты. Все получают подливку, Уинтроп — объедки.
Он поднял с пола большой яйцевидный предмет, который изучал, когда вошла она, и грустно уставился на него. В красном освещении комнаты его лицо казалось темно-багровым. На тонкой шее подрагивала выступающая жилка.
— Да… Как высказали, у всех есть кто-то, к кому они хотят вернуться, у всех, кроме меня. Будьте вы прокляты, мне не к кому возвращаться! Черт побери, у меня никогда не было друзей, не было жены, не было даже девушки, которая осталась бы со мной после того, как опустошила мой карман! Так зачем мне возвращаться? Здесь я счастлив, получаю все, что хочу, и не должен за это платить. Вы хотите вернуться, потому что чувствуете, что здесь все по-иному — вам здесь неуютно. А мне — нет. Я здесь прямо как дома, которого у меня не было там. Я хорошо провожу время. Я остаюсь.
— Послушайте, мистер Уинтроп, — миссис Бракс нетерпеливо подалась вперед и тут же подпрыгнула, когда сидение под ней тоже подалось вперед. Она поднялась, решив, что на ногах может, по крайней мере, наслаждаться минимальным контактом со своим непосредственным окружением. — Послушайте, мистер Уинтроп, у всех есть в жизни неполадки. С моей дочерью Энн у меня было время, какого я не пожелала бы и злейшему врагу. И с моим Джулиусом… Но из-за того, что у меня были несчастья, вы думаете, я причиняю их другим? Разве я бы не позволила им вернуться домой, когда они больны и устали от машин переноса, машин пищи и… я не знаю… машин машин…
— Кстати, о машинах пищи, — задрал нос Уинтроп. — Вы видели мой новый продовольственный фонограф? Последняя модель. Я услышал о ней прошлой ночью, сказал, что хочу такой и, будьте уверены, утром она была доставлена к моей двери. Без хлопот, без ожидания, без денег. Вот это мир!
— Но это не ваш мир, мистер Уинтроп., Вы не сделали для него ничего, вы не работали на него. Даже если все бесплатно, у вас нет на это прав. Вы должны принадлежать к этому миру, должны иметь на него права.
— В их законах ничего не говорится об этом, — рассеянно заметил он, раскрыл огромное яйцо и уставился на набор циферблатов, переключателей и краников. — Смотрите, миссис Бракс, двойной контроль объема, двойной контроль окраски, тройной контроль витаминов. Это вещь! Скажем, вот этими рычажками можно повышать маслянистость пищи, этими сладость… а если вы нажмете эту кнопку, то можете сжать еду так, что ее станет не больше, чем на глоток, и вы можете вкусить еще пару других композиций. Хотите попробовать? Я настроил ее на последнюю вещь Унни Оэхела, нового альдебаранского композитора, «Воспоминание о марсианском суфле».