Но угрюмые мысли упрямо лезли в голову, с легкостью заслоняя оправдания: «Нет, и все-таки… почему я должен терпеть все это? Я ведь, в конце концов, тоже человек! И у меня есть права. Небольшие конечно, но есть. Пусть я не могу голосовать, пусть я никогда не смогу стать президентом России, как Юлия Морозова, но у меня по крайней мере, есть право на уважение! А Елена меня не уважает. Она воспринимает меня как вещь, как обыкновенного домохозяина, единственная функция которого — следить за порядком в доме».
Подумав об этом, Сергей внезапно почувствовал, как негодования и недовольство, все это время капля за каплей копившееся в нем, готово выплеснуться наружу. И, возбужденный этим, он продолжал подогревать себя, уже вприпрыжку несясь по заснеженной дорожке. Знакомые окна дома призывно мелькали невдалеке.
«А что, если бросить ее? В конце концов, хватит терпеть этот произвол. На меня, например, давно заглядывается Валя из первого отдела: тоже высокая, широкоплечая, симпатичная — мечта любого мужчины. Чего я жду? Достаточно только намекнуть ей…» И тут Сергей вспомнил о том, как один его знакомый рассказывал о клубе, где собираются мужчины, борющиеся за свои права. В этом клубе они рассказывали друг другу о своих проблемах в семье, делились радостями и переживаниями и пытались отстаивать свои права в Городском Совете. Женщины с презрением отзывались об этой организации: дескать, нечего ходить по вечерам куда попало, но среди мужчин клуб становился все популярнее.
«Завтра же пойду и запишусь. Ведь это как раз то, чего мне не хватало!», — подумал Сергей, «А сегодня скажу жене, что я ухожу от нее и подаю на развод. Пусть дальше живет как хочет.» Эта мысль настолько поразила его своей свежестью, что он, казалось, перестал замечать холодный пронизывающий ветер и колючую вьюгу. Узенькая тропинка словно превратилась в широченную магистраль — настолько легко стало шагать по ней. Сергей почувствовал себя сильным и свободным. Таким он не чувствовал себя давно — с того самого выпускного вечера, когда он встретил свою Женщину. Он поднял голову — морщины усталости на лице почти разгладились, а взгляд стал спокойным и уверенным. «Дочку я заберу себе. Ни за что не оставлю ее у Елены. В конце концов, я отец», — злорадно подумал он.
Вот и подъезд. Зайдя в лифт, он поставил одну сумку на пол, и нажал на кнопку лифта. Почти дома. На душе потеплело. Предчувствие, что сегодня вечером в его жизни все изменится и пойдет по-новому, обязательно лучше, не покидало его. С трепетом в душе он нажал на кнопку дверного звонка. Открыла дочка. Поцеловав ее в щеку, он аккуратно поставил у двери сумки и начал греть горячим дыханием посиневшие от холода пальцы. — Дорогой, это ты? — из спальни донесся мелодичный женский голос.
— Да, это я, Лена — вздохнув, сказал Сергей. Он должен сказать ей все. Должен! На пороге коридора появилась она: шикарная, роскошная женщина в дорогом вечернем платье. Кажется, она купила его на прошлой неделе. Интересно куда она дела прошлое?
— Почему не прибрано в комнатах, Сережа? И где моя газета? Ты же знаешь — я ненавижу, когда в комнатах все разбросано и невозможно найти то, что ищешь! — ее голос был раздражительным. Она смотрела прямо ему в глаза, используя ту нехитрую магию, что испокон веков превращала мужчин в послушных рабов женщин. Сергей попытался возразить:
— Но…
— Ничего не знаю! — оборвала она его, — Чтобы порядок в доме был, ясно? В конце концов, разве не могу я после трудного рабочего дня прийти и нормально отдохнуть? — ее то стал обвиняющим.
Сергей молчал. Что он мог сказать? Конечно, она была права. Совершенно права. Он никчемный муж и плохой хозяин. Кому он еще нужен, кроме нее?
Увидев поникший взгляд Сергея, она сказала более мягким тоном:
— Ладно, проехали. Я уезжаю на вечеринку, а ты не забудь покормить Машу и пропылесосить пол в гостиной. Вернусь завтра утром, поэтому ложись спать без меня. Ты будешь умницей? — она обворожительно улыбнулась ему.
— Конечно, дорогая, — ответил Сергей, преданно глядя Елене в глаза, — Конечно.
7 октября 1999 г.